Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Прп.Силуан Афонский

«В КОМ НЕТ ЛЮБВИ К ВРАГАМ, В ТОМ НЕТ БОГА»

В преддверии празднования дня памяти великого русского по­движника, аскета и, если можно так выразиться, практического богослова прп.Силуана Афонского мы, как всегда, раскрываем его житие, написанное архимандритом Софронием (Сахаровым), — один из главных святоотеческих трудов ХХ века. Оживим в нашей памяти некоторые строки из этой замечательной книги, чтобы яснее представить себе духовный облик старца Силуана.

†††

Главное свидетельство всей его жизни в том, что любовь к врагам совершенно необходима для познания Божиих тайн. Он категорически утверждал, что в ком нет любви к врагам, тот вне Бога, тот Бога не познал. Его невозможно было обмануть. Там, где была ненависть к врагам, там видел он лицо тёмной бездны, какою бы «службою Богу» (Ин.16,2), каким бы пророческим пафосом она ни прикрывалась.

†††

Совет старца Анатолия заключать ум в слова молитвы несколько помог молодому Симеону (будущему Силуану) очиститься умом, но недостаточно, и тогда пред ним во всей своей силе встала задача аскетической «борьбы с помыслами». У вступившего на путь духовной жизни борьба с помыслами не есть простое внутреннее размышление по тому или иному поводу. Внешняя форма, в которую облекается помысел, очень часто не даёт возможности понять, ОТКУДА он. Часто помысел приходит тихо и осторожно, и первая словесная форма его может показаться не только вполне естественной, но и мудрою и даже святою; однако иногда достаточно легчайшего прикосновения такого помысла, чтобы произвести глубокие изменения в душе. Суждение о природе помысла, можно сказать, никогда не должно исходить из его внешней формы, и только опыт приводит к познанию того, какой силы и вместе тонкости могут достигать демонические внушения. Возможны самые разнообразные виды последних. Даже когда помысел по природе своей добр, в него может быть привнесено нечто чуждое и тем существенно изменено его духовное содержание и действие.

†††

Вся жизнь блаженного старца Силуана была молитвою. Он непрестанно молился, меняя в течение дня образ молитвы в зависимости от условий дневной жизни. Имел он дар и высшей умной молитвы, которой посвящал главным образом ночное время, когда возможно было иметь благоприятствующие этой молитве полную тишину и мрак.

†††

Сущность аскетического пути старца может быть выражена в немногих словах: хранение сердца от всякого постороннего помысла посредством внутреннего умного внимания, чтобы, устранив всякое чуждое влияние, достигнуть предстояния Богу в чистой молитве.

†††

«Кто чисто молится, тот богослов», — говорил Старец. Богослов не в академическом смысле этого слова, но богослов в смысле боговидения, боговедения.

†††

За долгие годы тяжёлой борьбы блаженный Старец приобрёл силу стоять умом в Боге, отвергая приходящие помыслы. В брани с врагами он перенёс очень много страданий, но когда мы его узнали, о прошлом он говорил с великим миром души и в очень простых выражениях: «Ум с умом борется… наш ум — с умом врага… Враг пал гордостью и воображением, туда же он и нас влечёт… В этой брани нужно большое мужество… Господь оставляет своего раба побороться, а Сам смотрит на него, как смотрел на великого Антония, когда тот боролся с бесами…

†††

О гордости Старец говорил, что она не знает конца своим притязаниям. В его записках есть такая образная притча: «Один охотник любил ходить в лес и в поле за добычею. Однажды долго восходил он на высокую гору, выслеживая зверя, и, утомившись, сел на большом камне отдохнуть. Увидав стаю птиц, перелетающих с одной высоты на другую, он стал думать: «Почему Бог не дал крыльев человеку, чтобы мог он летать?» В это время тем местом проходил смиренный отшельник и, узнав мысли охотника, сказал ему: «Вот ты помышляешь, что Бог не дал тебе крыльев; но если тебе дать крылья, то ты всё равно не будешь доволен и скажешь: «Крылья мои слабы, и я не могу с ними долететь до неба, чтобы увидеть, что есть там»; и если тебе будут даны такие сильные крылья, чтобы ты мог подняться до неба, то и тогда ты будешь недоволен и скажешь: «Я не разумею, что тут происходит». И если тебе будет дан разум, то опять ты не будешь доволен и скажешь: «Почему я не ангел?» И если тебя сделают ангелом, то ты снова будешь недоволен и скажешь: «Почему я не херувим?» И если ты станешь херувимом, то ты скажешь: «Почему Бог не дал мне управлять небом?» И если дано будет тебе управлять небом, то и тогда ты не удовлетворишься и, как некто другой, дерзко взыщешь большего. Поэтому всегда смиряй себя и будь доволен тем, что тебе даруется, и тогда будешь жить с Богом». Охотник увидел, что отшельник сказал истину, и возблагодарил Бога, что послал ему монаха, который вразумил его и открыл ему путь смирения».

†††

Из долгого общения с блаженным старцем мы имели возможность убедиться, что ему были ведомы тайны духа и потому он был действительно «верным наставником». После тех исключительных, нечастых в истории Церкви благодатных посещений, которых он удостоился, после почти полувекового неослабного подвига, в котором он пребывал, после некоторых ошибок, которые потерпел он в течение первой половины своей долгой подвижнической жизни, Старец приближался к той мере ведения, к той мере совершенства, которая делала его несомненной опорой для других.

†††

Читал он очень мало, он не любил читать, потому что процесс чтения ему мешал молиться; но он любил слушать, так как, не прекращая Иисусовой молитвы, он одновременно мог внимать чтению. Слушал он чтение в церкви, во время ночных служб; немного читал у себя в келии; многое воспринял он чрез живую беседу с другими подвижниками Святой Горы, среди которых было немало богато одарённых… Старец многое хорошо помнил из творений святых отцов, что облегчалось для него общностью опыта. Помнить духовное очень трудно, потому что в духовном бытии слишком мало внешнего выражения, образности, чтобы было на что опереться вещественной памяти; не потому ли всеведущий Господь Своё учение о тайнах Царствия преподавал народу в живых образах действительности и в притчах?.. Конечно, по-настоящему помнить учение отцов может только тот, кто и сам всё выстрадал, кому дано было свыше опытное познание тайн духовного мира. Этот «простой» человек из своего долгого борения вышел обладателем глубокого знания и методов и средств подвижничества; это знание, при его духовной силе, сделало его, с одной стороны, внутренне свободным от рабства форме, с другой — избавило его от блуждания по чужим дорогам с недоумением и непониманием происходящего.

†††

Для внешнего наблюдателя старец до конца своих дней пребывал «обычным» человеком. Жил он, как вообще живут хорошие монахи: исполнял послушание, хранил воздержание во всём, соблюдал монастырские уставы и порядки; причащался два раза в неделю; в посты — три раза. Работа его в магазине была несложною, а для его сил и лёгкою; отнимала она сравнительно мало времени, хотя и требовала присутствия в магазине днём. До конца он пребыл спокойным и благодушным; никаких надрывов, ни страстных искажений во всём его внутреннем и внешнем облике не было. Как действительно опытный аскет, он умел не выявляться внешне, предстоя Отцу, по заповеди Господней, втайне. До конца он оставался далёким от мирских интересов и безразличным к вещам мира сего, но в глубоком сердце своём он непрестанно носил огонь любви Христовой.

предыдущая    следующая