Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
АФОН,
КАК МНОГО В ЭТОМ СЛОВЕ…
Двенадцать лет я мечтал о тебе, двенадцать лет я искал тебя, прошагав пол-Европы и посетив святые уголки России. Ты только через двенадцать лет сам позвал меня. Важно понять, что на Афоне нет незваных гостей, каждый, кто посетил эту Гору, был позван невидимым и чуть слышным, дорогим с детства голосом, похожим на голос любимой мамы…
ЧТО ВИДЕЛ Я В КРАЮ ДАЛЁКОМ, ЧТО ВИДЕЛ Я В КРАЮ РОДНОМ…
Диамонитирион (специальное разрешение для посещения Афона) получен, и сторожевая башня в городке Уранополисе дала добро и отпустила нас в открытое Эгейское море. Чудилось, что сейчас с древнего балкончика ктото помашет тебе на прощание синим платочком. Кстати, на Афоне мысли начинают воплощаться быстро, и это произошло! В тот раз нас провожала мама молодого «афонита» Давида, ему было всего 13 лет…
Наш паром «Святая Анна» отвалил от причала, унося нас в абсолютно другую плоскость сознания и материи, оставалась стоять только она, медленно уменьшаясь в размерах, как в перевёрнутом бинокле, пока не превратилась в точку, но её синий платочек долго благословлял нас, как флаг развеваясь на ветру. Сотни глаз впились в эту сильную духом женщину, в этот момент она стала для всех как бы земной матерью, провожающей своих детей к Матери Небесной.
МОРЕ
Дельфины,
словно морские собачки, подпрыгивали на волнах от удовольствия, хозяйки морского
неба — чайки, словно сопровождающие важных персон, выпрашивали свою зарплату в
виде кусочков хлеба и подлетали настолько близко, что можно было увидеть своё
отражение в чёрных бусинках их глаз. Суета постепенно отставала от корабля и
превращалась в тонкий предрассветный туман — то ли как от парного молока, то ли
как от дымки наскоро потушенного костра, то ли в тихую послушную мелодию ветра.
Уже близко, при дверях… Как на старой чёрно-белой фотографии, стали проявляться
башенки первых монастырей, громким эхом по-гречески повторялись их затейливые
названия. Утро стояло на часах, морские волны убаюкивали паломников, а мы ждали
конечной остановки; а вот и она!
СКИТ СВЯТОЙ АННЫ
Вот он, первый шаг! Я целую эту землю, на которой стояли стопы Пречистой Матери. Кто-то нежно тебя обнимает — это, может, тёплый ветерок заигрался? А откуда же тогда слезинка, обычная пылинка? Здесь свято всё: от пылинки до вершины — это первая благодать.
На причале нас уже встречают, только вот не разобрать по мордам: где наши? Где наши мулы?! Мы загружаем ушастый таксопарк нашими рюкзаками и под управлением молодого албанца, не говорящего ни по-гречески, ни по-английски, ни, тем более, по-русски, наш караван уходит в небо, в заоблачную высь.
STAIRWAY TO НEAVEN — ЛЕСТНИЦА В НЕБО
Скит
Святой Анны находится примерно в 400 метрах над уровнем моря, и по ступеням
шириной до метра наша группа начинает подъём. Кто запасся на берегу посохами,
быстро, как в лыжных гонках, уступая лыжню друг другу, ёлочкой поднимается
вверх, идёт гонка за лидером, но уже через четверть часа цепочка группы
растянулась. Это было начало лестницы, уходящей в небо, и каждый по ней шёл по
мере своих духовных и физических сил. Заманила своей пустотой пещерка: словно
ящерица, я нырнул и попал, будто на машине времени, в настоящее прошлое. Я
встречал проходивших мимо с такой радостной улыбкой, словно отшельник, вышедший
из затвора, не видевший людей много лет.
Гляжу, поднимаюсь медленно в гору, словно новичок в шахматах, иду «едва, едва», но вот моя грудь, наполненная афонским воздухом, пересекает финишную ленточку, и я с тяжёлым выдохом усаживаюсь на одну из длинных скамеек обзорной площадки скита Святой Анны, где нас уже спокойно поджидал отец Августин, на коленях которого тёрся афонский кот (кошек на Афоне нет), в ожидании чуда! И чудо не заставило себя долго ждать: на столе, как на скатерти-самобранке, появились традиционные афонские угощения: сладчайший лукум, хрустально-чистая горная вода и, самое главное, — стопочки греческой узы (не путать с маузером, хотя валит с ног так же). Усталость была положена на лопатки.
Широко открытые от всего увиденного глаза сфокусировались вдаль, вид сверху открывался просто фантастический. Эге-ге-йское море пенилось, словно молодое вино в чаше, а вдалеке старинный, похожий на пиратскую шхуну кораблик-новодел на полных парусах красиво рассекал морские волны.
— Бабовоз, — сказал кто-то из наблюдающих эту картину.
— Что? — переспросили мы хором.
— Да, так его называют монахи, на нём женщины, отправившиеся в круиз вокруг Афона, берут бинокли и смотрят, чем там монахи занимаются, и всё допытываются, почему женщинам сюда нельзя.
Послышался весёлый смех команды. На самом деле женщинам на Афон ступать строго запрещено.
Забыл представить нашу команду: архимандрит Августин (Никитин) — да, тот самый, автор-составитель книги, которую вы держите в руках, и его верный помощник «Санчо Панса», ваш покорный слуга священник Олег Патрикеев, — это «опергруппа», с нами ещё человек семь-восемь, точно не помню, да и незачем, на Афоне места хватит всем. Пока мы любовались морскими пейзажами и медленно поедали сладкий лукум, запивая крепким кофе, кто-то вспомнил про багаж, который увезли мулы… но ни багажа, ни мулов никто не видел… «Далеко они не могли уйти», — пронеслось в головах у каждого второго. На мой ломаный английский: «Вер из май богэж?» никто толком из монаховгреков ответить не мог.
Чтобы мы сильно не волновались, нас покормили, но, как выяснилось потом, напрасно — кормить нас должны были совсем в другом месте. Отец Августин быстро нашёл общий язык с англоговорящим архондаричным иноком, тот заглянул в толстую потрёпанную книгу гостей и выяснил, что мы должны подняться чуть выше, к келье старца N. Бедные мулы почти два часа ждали нас или наши чаевые, но, видно, Богу было угодно испытать нас в самом начале нашего восхождения. Монах Хризостом (Златоуст) встретил нас с необычайной любовью и простотой, он усадил нас за стол, поджарил яичницу и картошку (была Пасхальная седмица), вынес со склада, наверное, всё, что там было припасено для богатых паломников. Стол заполнялся свежими помидорами, а вы знаете, какие помидоры в Греции?! Сыр фетаки, белый хлеб с хрустящей корочкой, оливковое масло, свежая зелень, огромные оливки и несколько графинов, я бы сказал — крынок, белого и красного вина… Когда всё это уже стояло на столе, показалось, что, наверное, нас приняли не за тех. Искушение любовью или проявление любви, такой простой, которой обладают простые афонские монахи, нас потрясла. Я впервые встретил это чувство именно на Афоне, когда тебе просто дарят любовь: ни за что, а потому что. Монах не мог понять, почему мы не садимся за стол и стесняемся.
— Кусать, кусать, хоросё?
Он, весело подмигивая, приглашал нас, и мы рискнули: ай, была не была, — если и выставит большой счет, то раскинем на всю группу, — рискнули и не пожалели… Счёт нам так и не принесли, да и посуду он убрал сам… Странные эти монахи-афонцы: накормили, напоили да и спать положили. Проснулась усталость: ведь спали мы в этот день не больше двух часов, подъём на 400 метров, два обеда и вино дали приказ организму — спать! «Что тебе снится, крейсер «Аврора», в час, когда…» (этой песенкой я убаюкиваю своих чадушек). Кстати, а который час? На пятки наступал вечер, и группа разделилась в решении вечного вопроса: что делать? Начались прения. Кто-то сказал, что на вершину нужно идти сейчас. Ночью поднимемся и встретим рассвет первыми. Эта идея была заманчива, тем более что так делают в монастыре на горе Синай: всю ночь идут, а потом, уморенные, вымаливают солнце из-за горизонта. Несколько человек клюнули на эту идею, но опытный отец Августин предложил более мягкий вариант: помолиться вечером в храме, поужинать, лечь спать, а раненько, при первых петухах, начать подъём.
Священник Олег ПАТРИКЕЕВ
(Продолжение следует)