Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Как философ философу

ЗЛО — ЭТО ТО, ЧЕГО НЕТ

Кто же это первый сказал: «Тьма — это не сущность. Тьма — это только отсутствие света»? Не помню. Помню только, что сперва это утверждение показалось мне весьма спорным. Как это? Выходит, никакой темноты не существует, а есть только свет? Но вот же, вот: тень от моей руки лежит на столе. Разве эта тень не сущность, разве её не существует? Разве я не создал её, загородив свет?

Да, загородив свет… Лишив света некий участок пространства, очерченный контурами моей руки. На этом участке ничего не прибавилось — напротив, в нём убавилось света. Я ничего сюда не привнёс, я удалил. Я не создал, я разрушил. Тень — это знак умаления, нехватки, разрушения. Тень — это только отсутствие света, это изъян, несовершенство.

И вот: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы». Нет в Боге никакой нехватки, никакого изъяна, никакой тени.

И теперь, когда кто-то недоумевает: как это Всеблагой Бог мог создать зло, царящее на земле? — я понимаю, что зло — это не сущность, зло — это только отсутствие добра. Зло — это не то, что со­здано; это не творение, а разрушение, развалины, воронка, дыра; не создание, а пустота.

Бог не создавал зла, ибо зло не результат сотворения, это результат разрушения. Бог, создав мир, «увидел всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма». Мир был хорош весьма, ибо он был ещё совершенно цел, ещё не темнели на нём дыры зла.

Первые дыры возникли тогда, когда падшие ангелы решили отделить себя от Божьего творения. Но отделяясь от творения, неизбежно приходишь к разрушению, отказываясь от сущего, выбираешь не-сущее, пустоту, ничто. Ад, куда провалилось войско сатанинское, — это и есть дыра в творении, которую они сами и проделали, пустота, не-существование.

Но беда человеческая в том и заключается, что тень мы воспринимаем как реальный объект, а пустоту — как форму бытия. Помните детскую шутку: «Чтобы сделать бублик, нужно взять дырку и облепить её тестом», — то есть дырка и тесто здесь смеха ради уравниваются, сущее приравнивается к не-сущему. Да, это-то шутка, но в реальной жизни мы уравниваем их на каждом шагу, уже вполне серьёзно. Мы забываем, например, что жестокость — это только отсутствие в душе доброты; что жадность — это только отсутствие щедрости; гордость — это только отсутствие смирения. Дыры в наших душах мы принимаем за некий особый вид «душевной материи».

Быть может, падение Адама в том и заключалось, что он начал воспринимать зло как нечто сущее, некую равноправную разновидность бытия.

В самом деле: если, допустим, принять жестокость за такое же свойство души, как доброта, то где, скажите мне, критерий для их оценки? Почему доброта непременно лучше жестокости? А может быть, они равны? Ты добр, я жесток — и оба мы по-своему правы.

(Нет в истории человечества более безнравственной фразы, чем «…и оба они по-своему правы…».)

Сейчас на наших глазах подобным способом разрушается понятие красоты. В самом деле: если уродство —
такая же форма бытия, как и красота, то почему мы должны выбирать именно красоту? Уродство имеет такое же право на существование.

Если нравственность и безнравственность слеплены из одного теста, то обе они одинаково питательны для души. Тебе нравственность кажется вкуснее — вот и ешь её, а я буду лакомиться безнравственностью, о вкусах не спорят.

Вы можете охрипнуть, доказывая, что добро лучше зла, что быть добрым правильнее, чем быть злым, что добрый человек наследует рай, а злой не наследует… Но если вы считаете, что зло — это, по сути, такая же часть бытия, как и добро, то ничего у вас не выйдет. Доколе вы представляете мир как битву двух равновеликих армий — одна в белых мундирах, другая в чёрных, — то можете надеть на себя самый белоснежный из мундиров, битву эту вы всё равно проиграете.

Мир — это не битва. Мир — это льдинка, постепенно тающая, истончающаяся, неотвратимо исчезающая.

Чтобы спастись от исчезновения, надо для начала признать, что в мире реально существует только добро. Даже так скажем: мир состоит из одного добра. Зло — это когда добро исчезает, когда льдинка тает.

Жестокий человек — это человек с дырой в душе, с дырой в том самом месте, где у доброго всё цело. У жадного прореха там, где щедрый не повреждён. Чем больше у меня греховных страстей, тем более я изрешечён небытием. Человек, предавшийся злу, тает в небытии. Мы смотрим на жестокого и думаем: «Какая у него злая душа!» — а надо бы думать: «Как мало души у него осталось! Это калека! Как безногий не может нормально передвигаться, так этот не может нормально любить ближнего!»

И вот если добро — это единственное, что есть в мире, а зло — это только несущее, только дырка от бублика, если мы это поймём до конца, если мы это признаем, то мы никогда уже не уравняем добро со злом, как две равновеликие, пусть и разнонаправленные силы. То, что есть, и то, чего нет, ни при каких обстоятельствах уравнены быть не могут. Никакого равноправия! И если вы не самоубийца, то для вас нет выбора: вы можете быть только на стороне добра, только на стороне существования.

Всякий же, кто думает, что может построить свою жизнь на зле (в чём бы это зло ни выражалось), тот пытается насытиться дыркой от бублика. Нет, хуже: он сам постепенно превращается в эту дырку.

Алексей БАКУЛИН