Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
Издание газеты |
|
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ | «Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
МАСЛЕНИЦА
Масленица на Обноре начиналась с закатывального воскресенья. В это же воскресенье – мясное заговенье. До Пасхи мяса не попробуешь. Парни в этот день устраивали на высоком берегу реки горы, да такие, чтобы на них было непросто скатиться. Ухабы и трамплины обязательно заставят и парней и девиц изрядно поваляться в снегу. Катались в одиночку и парами, часто устраивали целый поезд из саней, а то и «кучу малу». Подбегал к горке парень с санками, кричал «куча мала!» и сам ложился на санки. На него сразу сыпались все, кто стоял поближе. Не разбирая, где голова, где ноги, с визгом катились до первого ухаба. Там санки подбрасывало, и вся «куча мала» летела в снег в разные стороны. Из сугробов скоро не выберешься, а иной тароватый парень ещё и поцеловать подвернувшуюся девицу успеет.
Всю неделю катались с утра до вечера. Возвращались все в снегу. «Жакетки в избу не вносили. Оставляли в сенях. В избе оттают, просохнуть не успеют, а утром – опять кататься».
У детей не только катанье со своих горушек. Есть дела поважнее. Они собирают по домам топливо для масленицы. Брали санки, что побольше, подбегут к дому и кричат: «Тётки-лебёдки, косые заплётки… подайте… на масленицу». Им выносили из дома всякий горючий хлам: рассыпавшуюся кадушку, либо ушат, расколовшуюся дупельку, прохудившийся берестяной туесок, берестяную пестерьку, высохшие пареные веники. Кто хламу не приготовил, дадут дров охапки две. Все это везли они к большому шесту, который был вморожен в снег за деревней на высоком месте. Деревни стояли на холмах, и горящую масленицу далеко видно. Зажигали масленицу, как стемнеет. Детям не терпелось. Как увидят, что где-то масленицу зажгли, бегут по домам: «В Баскакове уже масленицу жгут!» Тут уж вся деревня сбегается масленицу жечь. Даже маленьких ребятишек на саночках везут. Костер большой, разгорается быстро. Принято было валять друг друга в снегу. Подкатятся сзади под ноги какому-нибудь парню, он упадет. Тут девицы, как сороки, на него нападают, встать не дают. И стар и млад в снегу крутятся. Только поднялся, глядишь, уже опять в снегу, навалился кто-то и встать не дает.
Жгли масленицу в последнее прощальное воскресенье. Дальше уже пост.
Но это вечером, а днем – катбища. Мероприятие серьезное и ответственное. В определенную деревню народ съезжался со всей округи. «Большие сотни, уж большие сотни», – многозначительно говорили мои тётушки. И неудивительно, в семье 3-5 девок на выданье и каждую надо как-то «пристроить». Была даже поговорка: «Слава Богу, дело сделали, дуру замуж выдали». Очень часто молчаливая девушка, которая в семье считалась дурой, на деле оказывалась отличной женой, матерью и хозяйкой, а избалованной умнице нередко приходилось ей завидовать.
В последнее воскресенье с утра ехали в Слободу на катбища. Слобода — деревня широкая, расположена рядом с Большой Дорогой, но всё-таки в стороне от неё. Народу съезжаются большие сотни, старшие стоят или сидят возле домов. Там же стоят и девицы, которых только привезли на катбище родственники или нанятый человек. Если приезжал из Питера Андрей Дмитриевич, то он нанимал у Буслаева тройку и катал сестёр, пока их не разбирали другие «женихи». Освободившись от такого груза, он сам начинал катать других девиц. Бывало, что какая-нибудь заботливая тётушка заранее попросит прокатить свою племянницу, а то ведь так всё воскресенье и простоит. А тут, глядишь, и ещё кто-нибудь покатает. Может, кто и заметит девку. У каждого «жениха» – своя лошадка и саночки. Для такого случая имелись сани нарядные – сиденье и спинка яркие, ковровые, а снаружи расписные или черные лакированные. И ритуал был разработан особый. Подъезжает парень к девушке и любезно спрашивает: «Не желаете ли, Марья Кондратьевна, со мной прокатиться?» Отказываться не полагалось. Он её в саночки посадит, ножки меховой полостью укроет. А меховая полость – всего лишь шубное одеяло. Это у буслаевской тройки меховая полость волчья либо медвежья.
Можно было и перехватить желанную девицу у другого «жениха». Подъедет поближе и опять спрашивает – не желаете ли со мной прокатиться. Та из одних саней вылезает, в другие саночки перебирается, а толпы народа у домов наблюдают. «Уж Савинихи-то из саней в сани, из саней в сани. А нашу Дуняшку только три раза и прокатили».
Саней много. По деревне едут в 3 –4 ряда по кругу, едут медленно. Тесно. Больше стоят. Доберутся так до моста, где на Большую Дорогу выехать можно, прокатят девицу версты две с ветерком и обратно возвращаются в деревню. Теперь девицу приглашает кто-то другой, а этот жених уже новую.
Накатаются – и к родственникам или знакомым в ближайшую деревню – чай пить. До своей-то деревни ещё верст 30-40 надо ехать.
В то же время и в Новгородской губернии такие катания имели место. Но там были свои особенности. Каждая девица стоит и в руках подушечку держит. Подъедет парень, она свою подушечку положит и на нее сядет. Сани-то были простые, а в них сено. Расписные сани были большой редкостью.
