Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"

 

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Я ВАМ ПИШУ...

ЕЛИЗАВЕТА — ПОЧИТАЮЩАЯ БОГА

Здравствуй, дорогая редакция, спасибо за чудесную газету «Чадушки» — она очень полезна для воспитания наших детей и внучат. Я — бабушка, у меня уже шесть внуков растёт, самая маленькая — Елизавета. Вот о ней и пойдёт разговор. Я хочу поделиться радостью Божией, которую испытала через мою внучку, когда ей было два с половиной года. Как-то мы были с ней совсем одни дома — а я всегда даю возможность внучке проявить свою самостоятельность, — вот и в этот раз положила перед ней на столик бумагу, карандаши цветные и книжку-раскраску. А сама пошла в соседнюю комнату читать Акафист Святителю Николаю Чудотворцу. Дверь осталась открытой, и я могла вполглаза наблюдать за Лизонькой. Она долго и усердно рисовала, потом вдруг встаёт, идёт ко мне, заглядывает молча в глаза, потом собирает с моего столика все иконки и уносит к себе. Я молчу: что-то дальше будет? А Лизонька иконочки все расставила, а потом поочередно стала брать их и целовать. У меня слёзы на глаза навернулись, так всё это трогательно происходило. Душа моя ликовала. Я поняла, что не только я наблюдаю за внучкой, но и она за мной, ведь я часто беру икону Иисуса Христа, целую и шепчу молитвы. Я рада за Лизоньку, за её доброе сердечко, открытое Отцу нашему Небесному, не зря имя Елизавета означает Почитающая Бога.

А всем родителям и бабушкам хочу сказать: не забывайте, что наши дети и внуки наблюдают за нами, копируют наше поведение. Старайтесь подавать им только добрый пример.

С уважением, бабушка Галина Евгеньевна Кащи, СПб

 ПИСЬМО МАМЕ

«Сегодня твоя внучка сказала: «Я в детстве всех представляла в цвете. Бабушка всегда казалась мне изумрудно-зелёной».

Да, мамочка, не смейся, — твои зелёные глаза и звонкая молодая сила, любовь к жизни, яркость и чистота чувств напоминали молодую листву. Сейчас я сама давно уже переросла тот твой возраст, к которому восходит моё первое воспоминание о тебе. Какой ты мне казалась тогда высокой! Какой жалкой и недостойной ощущаю я себя рядом с тобой даже сейчас, хотя ты такая маленькая и хрупкая. Как больно и страшно мне расставаться с тобой даже ненадолго… Когда ты училась в университете, твои блестящие способности обещали необыкновенную жизнь. И ты её получила, стала геологом. Помню твои рассказы. Вот ты поднимаешься в гору с рюкзаком, вдруг наползает облако, и там, где оно коснулось одежды, все моментально намокло. Я помню это так, будто видела сама. А вот вы живёте в палатке, уже ноябрь, вы мёрзнете, голодаете и ждёте вертолёт, а вас всё не забирают. А спустя несколько месяцев ты уже купаешься в горячем источнике в Киргизии. Вот на Дальнем Востоке вы едите красную икру из трёхлитровой банки. А потом ещё были Прибалтика, Кольский полуостров, тайга — как много ты повидала… А вот вы с бабушкой — твоей мамой — поёте «Тонкую рябину». Милые вы мои женщины, рябинушки мои, — комок в горле у меня от невыплаканных ваших слёз, от неудавшихся женских судеб… А сколько на твоём пути было добрых людей! А скольким ты помогла — к тебе шли за советом и утешением.

Ты давно на пенсии, но моешь полы в этом огромном холодном офисе, потому что пенсия маленькая, а тебе хочется помочь своему сыну. Вот заболела твоя внучка, и ты качаешь её на руках, чтобы дать мне возможность выспаться, — жалеешь меня. А после недели тяжкого труда едешь на дачу и копаешь тяжёлую мокрую землю, сажаешь картошку. А зять стоит рядом и учит тебя жить, рассуждает: «Зачем так ломаться? Ведь картошку сейчас в любое время года можно купить на рынке…» Ты молчишь и знай себе работаешь — осенью зять будет уплетать с маслом рассыпчатую вкусную картошечку, выращенную твоими старенькими слабыми ручками. Прости меня! Мне стыдно за нашу расслабленность и лень, за нашу безсовестность и наглость. Люди маминого поколения, дети войны, простите нас! Как тяжело, мамочка, ехать в метро и видеть тебя уставшую, стоящую около развалившейся на сиденьях, жующей и слушающей музыку молодёжи! Я не могу сделать жизнь достойной тебя, не могу скрыть от тебя эту мерзкую рекламу, гадкие надписи на стенах… если бы можно было всё это закрыть цветами!

На днях ездили с тобой на Серафимовское кладбище. Ты говорила о бабушке: «Знаешь, Света, она лежала в больнице такая тихая, смиренная, будто уже не из этой жизни! Она перенесла тяжёлую операцию и стала поправляться…» Бабушку сбила машина через два дня после её выписки из больницы. Я тогда кипела жаждой мести, а ты, скорбя безмерно, просила, чтобы не наказывали шофёра, чтобы бабушка и в смерти своей осталась милующей… Я знаю, сегодня ты будешь звонить своему брату в Москву и рассказывать, как хорошо мы посидели у бабушкиной могилки, какими красивыми цветами украсили могильный холмик. А старенький дядя Боря будет слушать тебя и радоваться. Господи, какие вы простодушные и открытые! Как больно, когда вас обижают!

Вот уже весь дом спит, а под твоей дверью полоска света. Ты молишься и беззвучно плачешь. Услышь тебя Господи…

Светлана Завьялова, СПб

 ЁЛОЧКУ РУБИТЬ НЕ СТАЛИ

В ту зиму я жил у дедушки и бабушки в небольшом селе, в домике на самой опушке леса. Дед был лесником и день-деньской пропадал в лесной чащобе. Птицы и зверушки так привыкли к нему, что совершенно не боялись. Как-то вечером дед объявил: «Нашёл я нынче две ёлочки — уж до того пушистые, до того красивые! Надумал срубить одну к Новому году и Рождеству. Стал уже примеряться, вдруг чувствую, кто-то меня за ногу обнял и тянет, кто-то на руках повис. Глянул — ахнул: за ногу меня зайчишка обнимает, от ёлочки потихоньку отталкивает, а на руках бельчата повисли. А тут ещё медвежата, откуда ни возьмись, лисёнок… и все в один голос просят не рубить ёлочку. Они эту ёлочку к Рождеству Христову наряжают и вкруг неё свои звериные хороводы водят. Так что не будет у нас ёлки». — «Дедушка, — говорю я, — звери разговаривать не умеют. Это всё отговорки, чтобы ёлку не ставить». — «Это у вас в городах звери разговаривать разучились. А здесь главное — уметь услышать». Я насупился, Новый год и Рождество без ёлки меня не радовали. Тогда бабушка предложила пойти туда — нарядить ёлку, взять с собой кое-какую снедь, а как стемнеет, домой вернуться. Так и сделали. Пришли на заветную полянку — я глазам своим не поверил: одна ёлочка уже украшена — морковки на ней висят, яблочки, шишки, орехи, сушёные грибы… Стою я и слова сказать не могу. А дед посмеивается: «Видно, белки да зайцы своих зимних припасов не пожалели — вон как ёлку снарядили». — «Ну да…» — не поверил я. — «Это Ангелы постарались, чтобы на Рождество Христово всем хорошо было, даже зверушкам», — сказала бабушка. На душе стало радостно, и мы быстро нарядили вторую ёлочку — повесили игрушки, бусы. Бабушка на пенёчке праздничный стол накрыла. Стали мы угощаться, и тут из лесу гости пожаловали: снегири и синицы прилетели — крошек поклевали, зайки пугливые морковку с нижних веток ёлки подгрызли, белки орехами и грибами занялись, лисичка не отказалась от яйца и куска пирога. Всем угощенье досталось. Как стемнело, мы пошли домой, а ёлочки-сестрички остались в лесу ждать следующего Рождества.

Не верите? — приезжайте к нам следующей зимой, я вас со своими лесными друзьями познакомлю и ёлочки покажу.

Миша Марков, СПб

 ВНУЧКА-ПОЧЕМУЧКА

— Оленька, надо быстрее ехать домой — дедушка себя плохо чувствует, — говорит внучке бабушка.

— А что у него болит? — безпокоится пятилетняя Оля.

— Сердце.

— А что такое сердце?

†††

Тринадцатилетний Олин брат Кирилл однажды простудился, и отец для лечения нарисовал на его спине йодную сетку, а кое-где в ячейки — для юмора — поставил точки. Удивлённая увиденным, Оля спросила: «О, Кирилл, а кто играет на твоей спине в крестики-нолики?»

†††

Вернулась внучка из детского садика и рассказывает, как прошёл день: «Сегодня мы рисовали, читали сказки со Светланой Сергеевной, а потом дрынькали».

— Что это за слово такое? – не поняла мама.

— Мы букву ррр учились говорить.

Поясняю: теперь, чтобы скорее выговаривать эту трудную букву, дети вместо неё произносят два звука: дрррр! Отсюда новое слово в Олином лексиконе – дрынькать.

†††

Мама приготовила на обед жареные свиные рёбрышки. Оля поглядела на них и говорит: «Не хочу я вашего кудрявого мяса

Александр Раков

Ходит внучка-почемучка
По пятам за дедом вслед.
Задаёт вопросы внучка,
И на всё ей дай ответ.

 Почему не светит солнце,
Когда люди ночью спят?
Почему в моё оконце
С неба звёздочки глядят?

Почему бывают ночи?
Почему днём без Луны?
Почему снег белый очень
И не тает до весны?

Почему в квартире нашей
Больше нет других ребят,
А у нашей кошки Даши
Сразу пятеро котят?

Не спеша, вполне серьёзно,
Отвечает внучке дед:
— Подрастёшь,
на все вопросы
Ты сама найдёшь ответ.

Владимир Бухаров, г.Анапа

ВОТ ТАК САЛАЗКИ!

Каждый год, а прожила я всего 11 лет, с нетерпением жду Нового года и Рождества Христова — веселее праздников, наверное, не бывает. Но той зимой, когда мне было всего шесть лет, праздник был с грустинкой: мама потеряла работу, и у нас не было денег ни чтобы ёлку купить, ни чтобы стол накрыть. О подарке я и не мечтала. В канун Рождества мама сказала: «У меня осталось немного денег — лежали на чёрный день, — пойдём на рынок, потратим их на празднование светлого дня — Рождества Христова». Мы пошли и неожиданно купили больше, чем ожидали, — торговки, замёрзшие к концу дня, рады были отдать товар по малой цене, а некоторые даже дарили нам — кто яблоко, кто редьку, кто конфету… Довольные и счастливые возвращались домой. Дорога шла вокруг небольшого озерца с крутыми берегами. Вода в озере замёрзла, образовав гладкое блестящее зеркало, чуть припорошённое сверху свежим снежком. Было часов девять вечера, все сидели уже по домам, в небе сияли звезды, падали крупные, редкие снежинки. Мама остановилась передохнуть, у неё в последнее время побаливало сердце. Я стала бегать вокруг и кататься в чистом снегу, вдруг я увидела… да нет, этого не может быть! — две выброшенные ёлки. Новый год уже прошёл, и кто-то поторопился избавиться от колючей красавицы. «Мама! — закричала я в восторге, — тут ёлки…» Мама подошла, задумчиво оглядела зелёный клад и решила: «Отломаем несколько веток и дома украсим их игрушками». Мы так и сделали. Потом из оставшихся ёлок соорудили салазки и стали кататься на них с крутого берега. Необычные салазки легко скользили и выносили нас на самую середину озера. Мы вновь и вновь карабкались наверх и снова съезжали вниз. Накатавшись вволю, пошли домой. Мама взяла швабру, сняла с неё щётку, а к рукоятке плотно прикрутила изолентой принесённые ёлочные лапки. И пока я наряжала нашу чудо-ёлку, мама быстро приготовила из принесённых продуктов всякие вкусности. Когда стол был накрыт, мы затеплили две церковные восковые свечечки перед иконой Рождества Христова.

Это было чудесное, сказочное, овеянное добром и любовью Рождество, которое запомнилось мне на всю жизнь. Когда я вырасту и стану большой, я устрою такой праздник для своих детей.

Даша Егорова, Сертолово

 

«БУДУ ОТЦОМ!»

У соседки Галины
Сын растёт без отца.
Часто вижу мальца:

Всё он лепит из глины
Человечков нагих
И в капустные листья
Нежно кутает их.

Я однажды склонился
Над прилежным мальцом:
«Будешь скульптором,
Петька?» —
«Нет, — ответил, — отцом».

Николай Зиновьев, Краснодарский край

предыдущая    следующая