Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ПЯТИКОПЕЕЧНЫЕ ГРЕХИ

Стоянка поезда заканчивается, и мои попутчики возвращаются в купе. Среди них женщина Нина. На каждой остановке она выходит на улицу и возвращается то с ведром клюквы или картошки, то с ароматной связкой сушёных грибов. Сейчас Нина появилась с целлофановым пакетом, сквозь прозрачную кожу которого виднелись аппетитные жареные пирожки. От золотистых, густо промасленных пирожков шёл пар, и попутчица предложила нам устроить чаепитие. Но нас ожидало разочарование: пирожки оказались с прокисшей картошкой. Нина собрала пирожки обратно в пакет с намерением скормить их собакам на очередной остановке. Один из попутчиков сообщил, что эти пирожки пекут заранее, а потом в течение дня продают, разогрев в микроволновке, чтобы придать им товарный вид. Нина припомнила, что купила их у старушки, пожалев старого человека, вынужденного бегать по перрону с тяжёлой корзиной. «Ей же помирать скоро, как люди греха не боятся? — недоумевала она. — Правда, недорогие пирожки, раньше такие пять копеек стоили». А я вспомнила другую историю.
Мы с сыном возвращались из путешествия по Байкалу. В пути были уже более двух суток, и съестные припасы, взятые из Иркутска, заканчивались. Я вышла из вагона в надежде купить что-нибудь на завтрак. Следом за мной спрыгнул на перрон попутчик из соседнего купе Толик — добродушный молодой человек, вокруг которого по вечерам собиралась вся молодёжь нашего вагона. Мы направились к небольшому базарчику, вытянувшемуся вдоль перрона. За длинным дощатым прилавком стояли пожилые женщины. У них были малосольные огурчики, молодая морковь, связанная в пучки, дымилась горячая картошка, посыпанная укропом. Стояли лукошки со смородиной и малиной, банки с молоком, бруски копчёного сала дразнили неповторимым ароматом. Мы двигались вдоль этого изобилия, приценивались. Тут наш поезд дёрнулся, и я вернулась в вагон. Толик поспешно сунул деньги продавщице и присоединился ко мне. Вдруг старушка, у которой Толик покупал картошку с огурцами, замахала нам руками, вышла из-за прилавка и побежала за нами. Поезд тихонько шёл, бабушка бежала за вагоном, смешно семеня ногами в домашних тапочках. Когда расстояние сократилось, она закричала Толику: «Сынок! Сдачу забыл!»
Толик небрежно отмахнулся, но запыхавшаяся старушка продолжала бежать. Поезд пошёл резвее, и старушка с отчаянием в голосе закричала: «Сынок! Как же умирать-то с долгом? Чай, не увидимся боле!» Поняв серьёзность ситуации, Толик присел на нижней ступеньке подножки и повис на одной руке над перроном. Старушка из последних сил рванулась вперёд, а Толик в это время выбросил руку ей навстречу. Их руки на миг соединились. Бабушка остановилась, тяжело дыша, потом устало побрела назад, едва переставляя ноги. Толик, поднявшись с подножки, разжал ладонь, и на ней тускло блеснула пятикопеечная монета. Парень показывал всем монетку и хохотал. «Вот кого в сборную нужно брать! Видали, как бегать надо!» — кричал с восторгом.
Все бурно обсуждали происшествие. Молодёжь считала, что из-за пяти копеек не стоило так рисковать. На эти деньги можно только пирожок купить. Старые люди жалели пожилую женщину. В одном сходились все: бабушка — очень совестливый человек. Старушка боялась греха, и она от него убегала, догоняя поезд. Конечно, любой грех можно исповедать, но совесть спросит, какие усилия ты приложил, чтобы не согрешить. Что ты ответишь ей на это?
Как часто мы сдаёмся греху без боя, успокаивая себя тем, что грех маленький, пятикопеечный, Господь простит. И множество оправданий для себя находим: поезд тронулся, ноги больные, да и неприлично старому человеку так бегать и всех смешить. Или: подумаешь, порченый пирожок продала — ему цена всего пять копеек, не нравится — собакам отдадут. А потом этот малый грех быстро забывается, а вот уж и другой на подходе… и опять маленький. И покрывается душа этими пятикопеечными грехами, как плесенью, сквозь которую трудно пробиться росткам добродетели.
Я часто вспоминаю глухой полустанок, старушку в домашних тапочках, бегущую за поездом, и Толика, который кричит: «Видали, как бегать надо!» — «От грехов» — хочется добавить мне.

р.Б.Ангелина, газета «Вера-Эскём», Сыктывкар.