Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
Нам
ли, неучёным и «туповатым умом» клирикам и мирянам, судить «самого крупного
русского богослова… в области талии», как Кураев себя полушутливо нарёк? Что ж,
как говорится, «ум начинается самоиронией», а уж в уме уважаемому Андрею
Вячеславовичу никак не откажешь… Происходящий на наших глазах
предапокалиптический процесс смены цивилизаций ещё не вполне осмыслен ни
политиками, ни философами, ни богословами — поэтому люди, пусть даже внешне
неудобные, но духовный опыт которых, образование и природные способности дают
возможность увидеть чуть дальше вперёд и предупреждать об ошибках, сейчас
жизненно необходимы обществу и Церкви. Потому что они зачастую единственные, кто
решается сказать, что так нельзя, что это ведёт к катастрофе. Так и отец Андрей
пытается через размышления, анализ, сомнения и противоречия разобраться, «куда
идёт Церковь».
Многие, очень многие священнослужители, в том числе и я, благодарны отцу Андрею за то, что в своё время популярным языком «ввёл» нас, молодых неофитов, в интереснейший мир православного христианства. Поэтому, честно признаюсь, расстроило известие, что отец протодиакон должен понести ответ перед церковным судом за свою эпатажную бестактность. Неоспоримая заслуга его в том, что в 90х и в начале 2000х он привёл вслед за собой огромное количество молодёжи ко Христу. Феноменальная эрудиция в сочетании с убедительной аргументацией сделали его действительно выдающимся христианским проповедником, лектором-популяризатором, религиозным публицистом и неординарным мыслителем.
И вдруг отец Андрей таинственным образом преображается — из апологета православия он превращается в жёсткого критика и главного обличителя Церкви! Когда-то он назвал своего популярного предшественника протоиерея Александра Меня «потерявшимся миссионером». А получилось прямо по Нагорной проповеди: «…ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». (Мф.7,2). Почему же «потерялся» отец Андрей? Почему же вместо миссионерского привлечения людей в Церковь стал соблазнителем многих?
Да он же сам предупреждал: «Миссионер всегда немного вне Церкви. Он обращается к людям, далёким от Церкви… Его собственная, даже внутренняя, речь становится менее церковной… Но иногда степень неизбежного приспосабливания миссионера к его потенциальной пастве становится угрожающей». Самопророчество сбылось: для скептически настроенного и необразованного плебса отец Андрей так долго и старательно в своих публичных выступлениях разбавлял веру вульгарными анекдотами, циничными непристойностями и церковными сплетнями, что теперь уже сам шокирует верующих подробностями своих регулярных разоблачений. Грустно! Конечно, духовное опустошение, эмоциональное истощение и профессиональную усталость в той или иной степени когда-то чувствуют не только священники, но и все социально служащие. Но почему уходят пламенные миссионеры? Отец Андрей как бы в оправдание риторически вопрошает: «Кто призван удерживать тех, в ком произошло церковное выгорание?» Да, видать, горячее миссионерское сердце износилось, не выдержало, потухло… Кураев самокритичен: «Куда подевался мальчик, которым я был когда-то?» Гаснут неофитские иллюзии — и вот первохристианский романтизм вдруг оборачивается горечью, и начинает казаться, что реальная жизнь Церкви недостойна чистоты Христа. А ведь на самом деле пугаться этого не нужно, ибо настоящая любовь к Богу не та, что смотрит на всё сквозь розовые очки: для просветления нужно страдать, но не причинять соблазна другим. Она видит и плохое, но долготерпит, милосердствует, не превозносится. Видит хорошее, но не завидует. Имеет свои мнения, стремления, желания, но ищет не своего, не жаждет обличения, а ищет, как угодить Богу…
Говорит
ли отец Андрей правду? Или погрязает в мелкотемье, в сутяжничестве приходской
жизни, плавает в «голубых» иллюзиях, обличая сановных служителей? Святые отцы не
допускали никакой лакировки церковной действительности, ибо только Светом
обнаруживается и тем самым становится доступным для излечения великое скрываемое
зло. Заражение Церкви мирским нечестием идёт с самых первых дней её бытия.
Обмирщение как процесс противоборства и искажения Церкви было в ней с самого
зачатия: уже на Тайной вечери со Христом сидел Иуда, судорожно сжимающий
кровавые монеты. А по обильно изливаемому кураевскому негативу многим начинает
казаться, что сегодня вокруг Христа собрались лишь одни иуды. Но это совсем не
так — предателем был лишь один из двенадцати. Святых — больше! Просто зло всегда
на виду и крепко врезается в память. А истинная святость не рекламирует себя.
Церковь действительно свята и непорочна, но эта святость невидима и непостижима
— это и есть самое трудное для искреннего, но не умудрённого словом Божиим
сердца. Святость Церкви живёт в отдельных людях, сколько бы их ни было —
«двое или трое, собранные во имя Мое». Людской грех видится легко, потому
что до боли близок и знаком нам, великим грешникам, а вот чтобы увидеть
святость, нужно самому немало потрудиться, чтобы разлепить забрызганные
фекалиями злословия духовные очи. Чтобы рассеять тьму, нужно явить Свет! Ведь
есть ещё у нас отважные, простые и мудрые пастыри живой, искренней веры и
доброго сердца, люди того же духа, что и новомученики и исповедники ХХ века.
Почему же отец Андрей не видит и не говорит о них, лучших из лучших, имеющих от
Бога бесценный дар — зажигать веру в сердцах людей? А достойные-то есть, таковых
на Руси немало. Господь знает их имена, и верным Его они тоже открыты.
Конечно, злоупотребления в Церкви встречаются, но нужно помнить, что любой грех члена Церкви, начиная от мирянина и заканчивая высшими иерархами, ни в коем случае не колеблет святости Самой Церкви, которая есть Тело Христово и Сам Господь является её главой: «Грех в Церкви не есть грех Церкви, но грех против Церкви» (прот. Валентин Свенцицкий). Церковь свята, но в то же время Церковь — это живой организм, состоящий из живых людей, которым, увы, свойственно грешить. Но всё же не всякий грех отчуждает человека от Бога и от Церкви и лишает его живительной благодати. Реальное знание трудной жизни Церкви с признанием существования внутреннего зла, нечестия и социальной несправедливости тоже приносит пользу, но другую — не детское удовольствие от разглядывания слащаво-елейных житий святых, а взрослое переживание суровой действительности, как правдивое признание и достижений, и трагических ошибок. Однако правда должна быть доказательной и дозированной, чтобы в пылу обличения не пострадали невинные люди, чтобы локальное заражение не рисовалось катастрофической эпидемией! Так, например, за двадцать лет служения в священном сане я встретил только одного (!) «нетрадиционного» архимандрита, да и то запрещённого в служении. Какое уж тут «голубое лобби»! Конечно, возможно, есть и другие, тщательно шифрующиеся, стыдящиеяся и тяготящиеся своей «инаковостью», но всегда ли этически пристойно открывать их «наготу»? И как можно достичь духовных высот, когда нескончаемыми обличительными блогами, по сути, вдалбливается демоническая идея, что «духовенство, по самой своей сути — сословие низменное и порочное», — следовательно, и простолюдину иметь низменные побуждения тоже нормально — и творить тогда можно что угодно.
Вернётся ли Святая Церковь к первохристианской чистоте — будет не капиталистической, не считающей доходов, не ослепляющей умы сусальной роскошью, а чающей спасения душ человеческих в чистой совести и Божественном житии? Увы, сегодня второй, тёмный аспект Церкви всё больше и больше расширяет свою мёртвую область — как, например, предсказано богословом С.И.Фуделем в статье «Свет Церкви». Таков предуказанный Евангелием ход церковной истории, и никакие мечтания о будущей победе христианства этот ход не изменят. Мечта об этой победе Христа в истории есть непонимание Его дела в мире, поэтому и назвал отец Андрей свою апологетическую книгу «О нашем поражении». Суть апостасийного процесса всегда одна: замена веры неверием, чистоты грехом. Но почему же работа над этой книгой так заворожила автора безнадёжным пессимизмом и тоскливым томлением, принудила к духовной капитуляции, заставив отказаться от своей миссионерской силы? Не лучше ли взамен даровать людям зримый источник святости, с великой любовью укрепляя их: «Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил вам дать Царство!» Если активный священнослужитель говорит о Боге постоянно и много, но не говорит больше с Богом, не молится, то его вера постоянно опустошается, истощается и превращается в ничто. Потому что источник нашей веры, источник нашего служения — это внутренний наш контакт с Богом, наш разговор с Богом, наше общение с Богом. Если этого нет, всё остальное рушится.
«Миссионер должен быть немного шизофреником», — пишет Кураев. Обычно шизофреники живут в двух реальностях: дома они могут быть застенчивыми затворниками, а на людях бурно говорят, жестикулируют, говорят, говорят — и слушают только себя! Я не дерзаю ставить какие-то духовные диагнозы, но кажется, что сегодня Андрей Вячеславович нуждается в срочной духовной помощи: гордость, тщеславие, позёрство, самолюбование, делание напоказ, привлечение внимания — вот характеристики истероидного психотипа личности. Грех гордыни настолько изменяет естество человека, что потом формируется и навязчивая болезнь обличительного сутяжничества, хотя ядовитое блоготворчество по-обывательски мелковато и явно недостойно гордыни профессорского уровня. Дело ведь совсем не в том, что реально совершают те или иные члены Церкви, — это их грех, и он будет либо осуждён, либо омыт покаянием, а в том, что люди, считающие себя христианами, позволяют себе обличительные выпады в адрес Церкви, но нисколько не обращают эти требования к себе самому как к члену той же Церкви.
После заочно состоявшегося церковно-судебного разбирательства хочется пожелать теперь уже бывшему протодиакону Андрею восстановить сокровенную жизнь в Боге. Пожелаем же ему святой простоты жития в очищении сердца подвигом безмолвия, чтобы, отстранившись от всякого надменного самолюбования и интеллектуального жонглирования, со слезами восхищения в полную силу молитвенно славить Создателя, любуясь не свинцовыми «сумерками» за церковной оградой, а созерцанием величайшей иконы голубого Неба. Пожелаем почувствовать себя блудным сыном, чтобы «в себе же пришедше рече: иду ко отцу моему». И дистанцироваться от всяческих системных и политических кризисов, просто не видеть их, потому что в свете невечернего дня всё это не существенно. Собственно, именно такой путь и прописан святыми отцами, и каждый, кто пробовал им идти, знает, насколько он многотруден. Есть ещё, есть такие подвижники, которые всё, до последней копеечки, до последнего удара сердца способны раздать просящим, нищим, больным, страждущим, сирым, калекам и странникам. Которые любят нашу страдающую землю со всеми живущими на ней так же крепко и без громких слов, как любит её простая многодетная русская женщина, измотанная хроническим безденежьем, тяжёлым трудом и безумием спивающегося от отчаяния мужа. Таких людей немного, по сегодняшним временам они слывут чуть ли не юродивыми, но они есть, и именно они украшают Церковь Христову.
Андрей Вячеславович, вы с ними?
Протодиакон Сергий ШАЛБЕРОВ