Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Время веры

«САМА БОГОРОДИЦА МЕНЯ ПЕРЕКРЕСТИЛА»

31-й годовщине вывода советских войск из Афганистана (15 февраля) посвящается

Сегодня у нас в гостях автор замечательных книг «Из смерти в жизнь», рассказывающих о подвигах советских и российских солдат во время Афганской войны и Чеченских военных кампаний, писатель Сергей Галицкий. Вот что рассказал Сергей Геннадьевич: «Весной 2012 года я в первый раз услышал об удивительном событии: в ночь с 10 на 11 мая 1986 года в Кабуле, в расположении 103-й дивизии ВДВ, произошло явление Пресвятой Богородицы. Поверить мне в это было очень трудно. Посудите сами: мне рассказали, что простому советскому солдату-десантнику прямо перед боем явилась Сама Пресвятая Богородица и благословила его! А через несколько часов в страшном бою старшина Виктор Чередниченко не просто выжил — он спас своих товарищей и стал единственным солдатом 103-й дивизии ВДВ, удостоенным высшей боевой награды Советского Союза — ордена Боевого Красного Знамени. Запись рассказа Виктора Чередниченко сделал насельник Свято-Пантелеимонова монастыря Святой Горы Афон по благословению духовника монастыря иеромонаха Макария».

Рассказывает старшина Виктор Михайлович Чередниченко:

— В Афганистан служить я попал в 1984 году. Перед этим прошёл курсы парашютистов, потом три с половиной месяца служил в Фергане в 7-й разведроте учебного полка ВДВ. Из Ферганы нас, восьмерых разведчиков, срочно послали осваивать новые бронированные машины — танки Т-62Д. А потом отправили в Кабул, в 103-ю дивизию ВДВ, в отдельный танковый батальон.

В Афганистане я постоянно ощущал помощь Божью. Но было это не по моим каким-то заслугам, а по молитвам моей мамы. Когда я был маленький, мама, когда заходила в комнату, всегда крестила нас с сестрой. Помню: мама меня перекрестит, и мне на душе спокойней. Перед тем как мне уходить в Афганистан, мама дала мне написанную на бумажке молитву. Я её храню до сих пор. А вот крестиков в Афганистане из-за замполитов мы не носили.

Вспоминаются два случая, когда я точно должен был погибнуть. Однажды мы пошли на Вардаг. Меня послали проверить кишлак. Со мной был Пётр Кораблёв. Я подошёл к дверям, толкнул — закрыты. Я пнул дверь ногой. Со второго удара дверь вывалилась. И тут слышу непонятный щелчок! Оказалось, что «духи» поставили растяжку. Петя тоже услышал этот щелчок, хотя стоял метрах в четырёх от двери. Он прыгнул, сбил меня с ног и накрыл собой. Взрыв!.. Потом выяснилось, что маме в этот день снилось, что я пришёл домой и постучался в окно. Она проснулась, открывает окно. А там стою я: без ног, но живой…

9 мая 1986 года к нам в дивизию приехали артисты с концертом. После концерта мы пришли в палатку, легли. Гитара, песни… Мы отслужили уже два года, уже дембеля. Тут в палатку заходит капитан Яренко, начальник политотдела полка. Говорит: «Виктор, тут такая ситуация… Идём на войну, нужны два дембеля». Отвечаю: «Товарищ капитан! Павел Грачёв, командир дивизии, сказал: дембелей не брать!» Не могу объяснить почему, но очень часто гибли именно дембеля... Капитан развернулся и собрался уходить. Я вдогонку спрашиваю: «Где будет операция?» Он говорит: «Там, где твой земляк погиб, Корниенко. На Чирикаре». Я понял, что отказаться — это значит предать память своего друга. Говорю: «Я пойду». Он: «Надо ещё одного». Ребята в палатке молчат… И тут Саша Саникович из Белоруссии говорит: «Я с тобой пойду».

Ночью с 10 на 11 мая 1986 года мне снится сон: я бегу и вижу маму. Она едет на «Волге» с моей сестрой. Я пытаюсь их догнать и кричу: «Мама, мама!..» А они едут дальше, не слышат меня. Тут я спотыкаюсь, падаю и разбиваю себе лицо: челюсть с зубами падает мне в руки. Кровь льётся… Я проснулся, посмотрел на часы: 3 часа ночи. Пришла чёткая мысль: «Всё, это будет моя последняя война. Я там останусь…» И тут же подумал: «Эх, как бы хотелось маму увидеть…» Вдруг зашаталась, зашевелилась палатка. У меня аж мурашки по коже побежали. Вошла Женщина в тёмно-фиолетовом одеянии. Невероятно красивая. Это была какая-то особая, внутренняя красота. В ней нежность, любовь… Женщина не сказала ни слова. Подошла к моей постели, перекрестила меня один раз. Я смотрю ей в глаза, Она тоже смотрит мне в глаза. Второй раз меня перекрестила. А справа от меня спал Костя Шевчук. Я его бужу, говорю: «Костя, Богородица, Божья Матерь пришла!» Он глаза открыл, но никого не увидел. И говорит: «Витя, тебе же на войну скоро, спи…» Женщина постояла немного, перекрестила меня в третий раз. И тихонько, будто плывя, вышла. У меня камень с души свалился. Я понял, что буду жить. Через 30 минут зашел посыльный: «Виктор, вставай! Идём на операцию».

В колонне было 40 единиц техники. Впереди шёл БТС (бронированный тягач. — Ред.), за ним разведка. Потом — командир роты Чернышёв. Следом за Чернышёвым — я. С нами ещё тогда был Бочаров, заместитель командира дивизии. Заехали в сам Чирикар. И вдруг у меня сжалось и ёкнуло сердце. Я понял: сейчас что-то будет. И тут происходит подрыв первой машины! Почти сразу вслед за этим подорвали и последнюю машину. Получилось, что всю нашу колонну плотно зажали в кишлаке. У нас два «двухсотых», два «трёхсотых» (убитые и раненые. — Ред.). По рации вызвали вертолёт. «Вертушка» начинает садиться прямо в посёлке. И в этот момент у меня опять ёкнуло сердце! Я, хоть и был командиром танка, пересел на место заряжающего, к ДШК (крупнокалиберный пулемёт. — Ред.). Наводчику говорю: «Наведи пушку на то место, куда садится вертолёт». Там рядом был дувал. Наводчик пушку на него навёл.

Вертолёт забрал убитых и раненых и стал подниматься вверх. А из-за дувала высовывается треножник с ДШК и начинает целиться прямо в лобовое стекло вертолёта! Я мгновенно командую: «Огонь!» От дувала и ДШК ничего не осталось, снаряд разнёс всё в клочья. Тут справа выбегает «дух» с гранатомётом и целится прямо в нас! Всё решили какие-то доли секунды — мы смотрели с ним друг другу в глаза. Он нажать на спуск не успел, я снял его из ДШК. И тут начался обстрел со всех сторон! Непонятно, где свои, где чужие… Кричу по связи, чтобы сдвинули подорвавшуюся машину. Машину сумели сдвинуть, мы вышли на открытое место. В этом бою мы расстреляли весь боекомплект. Не осталось ни одного снаряда в танках, ни одного патрона в автоматах…

Утром вернулись в часть. Ко мне подошёл заместитель командира дивизии Бочаров: «Сынок, я всё видел. Фамилия?» — «Старшина Чередниченко, 3-я рота». Он похлопал меня по плечу и ушёл. На следующий день начальник политотдела полка Яренко говорит: «Виктор, вас с Саниковичем срочно вызывают в политотдел дивизии!» Мы с Сашей пошли. Оказывается, нас отправляли в Союз. 13 мая 1986 года я был уже дома и наконец-то увидел маму…

Мы с ней пошли во Владимирский собор. Старенький священник, отец Николай, внимательно посмотрел на меня и говорит: «Сынок, запомни! Твоя мама тут два года практически каждый день на коленях просила, чтобы ты остался живым…» Именно тогда я понял, что молитва матери может вымолить со дна ада.

Мне очень хотелось найти тот образ Божьей Матери, который я видел в палатке. Мы с мамой объехали все храмы, но тот образ я тогда так и не нашёл… В 1992 году о.Роман, мой духовный отец, благословил меня поехать на Афон. Поехал. Стою как-то в храме, темно, свечи вокруг горят… Поворачиваю голову и… вижу Божью Матерь в том образе, как я Её видел в палатке! Я упал на колени, у меня покатились слёзы. Это были первые слёзы в моей жизни. Я был очень жёстким, а тут образовалась в моём жестокосердии трещина. И внутрь прошёл свет… Я подошёл к иконе, обнял её, плачу: «Мама!..» Мне так не хотелось её отпускать!.. Это было похоже на то, как будто ребёнок потерял свою мать и вновь нашёл её. И тогда о.Макарий из Пантелеимонова монастыря Афона завёл меня в свою келью и благословил этой иконой…

За полтора года службы в Афганистане я подрывался пять раз: и на фугасах, и на противотанковых минах. Пережить подрыв очень трудно. Гудит голова, звенит в ушах, не можешь ничего сказать, тошнит. Но ты живой… И понимаешь, что это чья-то рука тебя спасает, чья-то сила помогает выжить. Именно поэтому я свидетельствую о силе материнских молитв и о помощи Божьей по этим молитвам. Благодаря этой помощи я выжил сам и выжили многие ребята. Я никогда не отойду от православной веры, ибо Бог есть всё!