Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Всюду Бог

КИНО: ВЕРТИКАЛЬ, УХОДЯЩАЯ В НЕБЕСА

— Бывают такие фильмы, мимо которых человек не может пройти равнодушно… Он чувствует, что эта картина обращена именно к нему, и невольно начинает размышлять о своей собственной судьбе, своём собственном бытии, — такие-то именно фильмы я и стараюсь показывать в нашем киноклубе.

И отец Игорь Ларченко радостно улыбается. Когда он говорит о кино, с первых слов становится ясно: речь зашла о чём-то дорогом для его души, о любви долгой и глубокой. Отец Игорь — руководитель киноклуба «Остров», существующего при Спасо-Парголовском храме. Клуб существует уже пятый год, пользуется большой любовью прихожан. Отец Игорь рассказывает:

— Для всех нас очень важно, чтобы после киновечера люди решили для себя что-то очень важное, чтобы почувствовали катарсис — очищение души. И это случается, хотя, конечно, не так часто, как хотелось бы. Одним из первых фильмов, которые я показал у нас, была «Дорога» Федерико Феллини — великий фильм на все времена; мне хотелось, чтобы с самого начала для нас была задана очень высокая планка, чтобы сразу определить принципы наших собраний.

— Так каковы же эти принципы?

— Прежде всего, кино должно быть вертикальным. Что это значит? Вертикальное кино — это такое кино, которое говорит о Небе, о Боге. Но не обязательно это должен быть прямой разговор. Произведение искусства должно говорить более тонко, прикровенно, обращаясь не столько к разуму, сколько к сердцу. Самые интересные режиссёры пытаются задать вертикаль, но эту вертикаль ещё надо рассмотреть опытным глазом. Бог будет присутствовать в кино, но Он будет присутствовать опосредованно, без насилия над душой человека, чтобы человек сам дошёл до понимания того, что в этом фильме скрыто.

Вертикаль — это наш главный принцип. И второй, который не отходит от первого: кино должно быть настоящим произведением искусства. Но как настоящее искусство отличить от ненастоящего? Это очень сложно. Прежде всего, настоящее искусство воспитывает душу настолько, насколько красота может её воспитать. Я думаю, что да, кино должно быть прекрасным. Но прекрасное — оно обязательно вертикально, оно обязательно уходит к небесам. Вот потому-то для меня большой-большой вопрос, можно ли назвать искусством «Чёрный квадрат» Малевича.

И ещё наши фильмы — что немаловажно! — должны содержать тайну. Любое произведение искусства должно содержать тайну. Причём тайна эта такова, что иногда и сам режиссёр не будет догадываться, что он создал: как Лунгин, который снял «Остров», а потом, кажется, сам не понял, как он это сделал.  

— Обычно когда людям говоришь, что надо учиться смотреть фильмы, они недоумевают. Они даже обижаются или возмущаются: «Зачем этому учиться?! Неужели я не умею фильмы смотреть?!» Как бы вы объяснили таким недоумевающим, зачем нужно учиться воспринимать кинематограф?

— Дело в том, что серьёзное кино — оно многоуровневое: в нём есть внешний слой, есть более глубокий, а есть и совсем сокровенный. Если ты не умеешь смотреть кино, ты увидишь только поверхностный слой — то есть практически ничего. Есть такие фильмы, что на поверхности совсем просты, а когда начинаешь их разбирать, они оказываются настолько сложными и настолько интересными… Они раскрываются, подобно цветам, перед умным взором опытного зрителя. Но их нужно уметь увидеть такими! Вот пример: фильм Параджанова «Тени забытых предков» — один из самых красивых в истории кинематографа. Возьмём его финальные кадры: главный герой умирает, на переднем плане люди заколачивают крышку его гроба, — а на заднем плане из-за крестообразных перекладин дети заглядывают в окно и смеются. Я спрашиваю людей: «Почему Параджанов таким образом закончил фильм? Почему дети смеются в такой печальный момент?» Может быть, эти дети являют образ ангелов? Дети — они же чистые по-ангельски, они знают, что чистая душа в Царство Небесное идёт, и поэтому радуются. Но зритель должен уметь это увидеть! Когда люди скользят по поверхности фильма, они ничего подлинно глубокого не заметят… А ведь кроме видеоряда существуют в фильме и звуковой ряд, и многие иные. Кино — синтетическое искусство, оно обращается ко всем органам восприятия, и мы должны его понимать как целостное произведение, — а этому тоже надо учиться. Нужно посмотреть много фильмов, заставить себя посмотреть сложные кинокартины и попытаться понять все скрытые в них смыслы. Я-то уже прошёл этот путь, я могу и других научить; но и клуб, в свою очередь, учит меня: когда мы соборно, по-церковному, смотрим ту или иную кинокартину, то оценки получаются и глубже, и вернее. Недаром же сказано: «Когда двое или трое собраны во имя Моё, то Я посреди них». Мы ведь в клубе тоже собираемся во имя Божие: хорошее произведение искусства — это вид молитвы. И когда ты обращаешься к своей душе через произведения искусства, когда ты разговариваешь с Богом через произведения искусства, — очень тонкая духовная работа получается: настоящее творение заставляет душу трепетать, а разум — постоянно размышлять о самых важных в мире вещах. И одному Господь открывает через искусство одно, а другому — другое, и все мы неповторимые личности; из многих-многих мнений получается красивая, глубокая картина. Это точно так же, как чтение Евангелия: когда ты читаешь его наедине с собой, какой бы ты ни был праведный человек, ты всё равно видишь лишь часть, а в соборном чтении Евангелие раскрывается совершенно по-другому.

— Советуешь иным православным прочесть ту или иную художественную книгу — умную, тонкую, красивую, — а в ответ слышишь: «Я читаю Евангелие, я читаю святых отцов, мне ваша художественная литература ни к чему!» А мы с вами сейчас призываем не только книги читать, но ещё и кино смотреть! Может быть, это действительно излишне для православного?

— Каждый человек — это вселенная. И душа человеческая развивается, образуя многие и многие уровни. Если бы Господь посчитал нужным, Он всех нас сделал бы совсем простыми, как амёб. Но мы Его волей — сложные! А для сложной личности нужна разнообразная духовная пища, нужен богатый выбор возможностей. Евангелие — это первое, что нужно читать православному, причём читать именно соборно, в церкви. Но и наедине с собой это тоже необходимо… Вот видите: мы уже задаём различные уровни чтения! Одно и то же Евангелие мы читаем и литургически, и в одиночку, запершись в келье своей души, и вместе со своими домашними, с друзьями. Всё не просто происходит! Если мы даже Евангелие читаем на трёх уровнях, не останавливаясь на одном, — значит, эти уровни обусловлены чем-то… А именно тем, что человек — это сложная личность, которую нельзя умалить до простейшего организма. Настоящее искусство — это один из способов развития личности. Причём мы, читатели, зрители, — мы со-творцы автору, мы вслед за ним приобщаемся к такой тонкой душевной работе, как творчество. Можно замкнуться и читать только Евангелие, но ты обед­нишь этим своё чтение. Да, в Евангелии содержатся ответы на все вопросы, но ты просто не сможешь их увидеть, хоть выучишь Новый Завет наизусть! А настоящее искусство поможет нам находить всё новые и новые евангельские смыслы. Оно будет с каждым разом открывать нам ещё одну грань Слова Божия. И это очень интересно! Это просто захватывающе — жить в таком многообразии, и постигать мир, и развиваться как личность!

— Вы говорите о светлом, позитивном искусстве… Но ведь ни для кого не секрет, что есть искусство и тёмное, разрушительное. Скажите, фильмы каких авторов вы никогда не будете показывать в вашем клубе?

— А можно я не буду называть эти фамилии? Не хотелось бы делать им хотя бы косвенную рекламу… Да, кино бывает провокационным, и некоторые провокационные фильмы даже содержат вертикаль… Но после них остаётся тяжёлое, горькое послевкусие. А фильм после себя должен оставлять послевкусие прекрасное. Он должен освещать душу, наполнять её светом. Если же он оставляет после себя мрак — значит, это от лукавого. К сожалению, сейчас создаётся всё больше и больше именно такого кино. А некоторые современные фильмы вообще не оставляют послевкусия: посмотрел этот фильм и тотчас всё забыл. Зачем такое кино вообще смотреть? Это не произведение искусства. К настоящему произведению искусства ты возвращаешься постоянно. Достоевского, допустим, мы читаем всю свою жизнь… И так все великие авторы. Вот Гоголь! Гоголем нужно постоянно проверять себя: насколько ты сейчас состоятелен как личность, насколько ты живой, насколько ты ещё ребёнок. Сказано же: «Будьте как дети». А ведь детскость — это показатель того, что я не фарисей! Фарисейство — оно исключает детскость. И некоторые нынешние фильмы уже не содержат в себе детскости. Чего не скажешь о лучших образцах советского кинематографа: он был чистым! Сейчас чистое кино уходит в Лету. Взять таких талантливых авторов, как Андрей Звягинцев… Сначала я думал: «Какой у нас появился замечательный режиссёр!» Первые два фильма можно было разбирать с огромной пользой для души… А потом — не знаю, что случилось! То ли сказалась нацеленность Звягинцева на фестивальное кино — а на международных фестивалях заведомо установлено, что российское кино непременно должно содержать чернушные мотивы… Не знаю, но поздние фильмы Звягинцева смотреть уже не надо. А что сейчас в кинотеатрах показывают? В основном это, честно говоря, сатанизм. Просто ужас! Это никоим образом нельзя назвать искусством.

— Вы, отец Игорь, так интересно рассказываете о кино, о ваших любимых фильмах… Я уверен, что, прочитав наше интервью, многие петербуржцы захотят стать членами вашего клуба. А как быть с теми нашими читателями, которые живут далеко от Петербурга? Они могут начать изучение кино самостоятельно? И в таком случае с каких фильмов им лучше всего начать, чтобы, так сказать, не сломать зубы о слишком сложные произведения?  

— Разумеется, есть серьёзные авторские фильмы, которые можно смотреть, не боясь искушения. Зайдите на наш сайт «Школа радости» — там вы найдёте мои рецензии на эти картины и сами выберете, что вам ближе. Они все замечательные, они все настоящие. Могу прямо сейчас перечислить некоторые из них. Это «Пятая печать» — фильм венгерского режиссёра Золтана Фабри, великолепная картина о том, как во времена фашистского режима несколько простых людей были поставлены перед страшным нравственным выбором: остаться чистыми или ценой своего падения спасти близких. Это фильм «Восхождение» Ларисы Шепитько — фильм о белорусских партизанах, но говорит он намного больше, чем только о военной истории. Есть фильмы датского режиссёра Дрейера — «Страсти Жанны д’Арк» и «Слово», которые чрезвычайно понравились всем членам нашего клуба. Есть несравненная «Дорога» Федерико Феллини — фильм о двух странствующих артистах… Это такие фильмы, которые невозможно смотреть по одному разу: ты должен обращаться к таким фильмам постоянно, потому что они настолько прекрасны, настолько цельны… Могу назвать и фильм Теренса Малика «Древо жизни» 2010 года — один из потрясающих примеров современного кино, глубочайший и красивейший. Эти фильмы можно смотреть, не опасаясь, что чего-то не поймёшь в их сюжете. И они не дают мрачного послевкусия, но призывают к углублённому раздумью, обращаются к душе, к разуму. Если человек, посмотрев эти фильмы, поймёт, что они ему нравятся, мы с удовольствием примем его в своём клубе, чтобы вместе с ним пытаться понять, как нужно смотреть кино в Церкви. Ведь мы — церковный организм, мы должны и Евангелие читать, и обращаться к искусству совместно, соборно.

Вопросы задавал Павел ГОРЕЛОВ