Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
Не
раз замечала, какими уважительными взглядами провожают прихожане храма
прп.Серафима Саровского в пос.Песочный сестёр «Обители Веры и Милосердия». И,
думаю, не одна девушка мысленно примеряла на себя их форму — пепельное платье и
белоснежные передник и косынку. Кто такие сёстры милосердия, каковы их
обязанности в наше время и как ею стать, рассказывает старшая сестра обители
Любовь Васильевна Сидоренко.
— Любовь Васильевна, вы, наверное, родились в верующей семье, с малолетства ходили в храм, творили милостыню?
Любовь Васильевна улыбнулась, медленно покачала головой:
— Детство моё, а родилась я в городе Торопце в 1947 году, пришлось на время, когда на Церковь шли гонения. Отец — Василий Андреевич — был верующим, и иконы в доме никогда не прятали. А я, глупая, сколько раз, бывало, прибегу из школы, встану перед образами и выпалю: «А Бога-то нет! Зачем иконы?». Мама нахмурится, строго шикнет: «Говори, что хочешь, а до икон не дотрагивайся…». Не помню, чтобы и отец специально заводил с нами, детьми, разговоры о Боге, но в канун Пасхи мы не могли разговеться, пока он не придёт из церкви, где освящал яйца и куличи. Воспитывать ведь можно не только словами, но и личным примером, всей своей жизнью. Работал он лесовщиком — на лошадях лес вывозил. Жаль, умер папа очень рано… А на меня, едва я закончила школу, легли обязанности по дому: семья была большая, кроме меня детей ещё шестеро. Голодно было очень. Спозаранку мы, дети, занимали очередь за хлебом и досыпали стоя. Потом приходили родители, становились вместо нас, потому как начиналась жуткая давка, ребёнка в ней могли затоптать.
Выйдя замуж, я уехала в Ленинград. Жили ладно, но муж Александр запил — почувствовал себя ненужным, когда уволился из армии. Что делать? Мне и подсказал кто-то: «Сходи к Ксеньюшке Блаженной. Она поможет». Я и поехала вечером на Смоленское кладбище, часовенка тогда уже была открыта. Удивительно, но я кое-что знала о Ксении Петербургской. Откуда? Наверное, что-то краем уха слышала… Приложилась я к иконе святой и вдруг мысленно спросила: «Мати Ксения, чего ты так испугалась, что оставила мир и пошла странствовать после смерти мужа? Ведь у всех умирают родные… Что же ты видела, чего я не могу увидеть; что слышала, чего я услышать не способна; что узнала, чего я уразуметь не могу?» Я тогда ещё не знала, что муж святой умер без Причастия, не понимала, как это страшно. Шёл 1992 год.
Потом я обошла вокруг часовенки, отыскивая могилу сорока мучеников. Тут на крыльцо часовни вышла женщина — половички вытряхнуть. Я спросила у неё про могилку, а слово «мученики» из памяти вылетело, необычное для советского человека слово было. А она остро так глянула на меня из-под платка, досказав за меня: «Мучеников», — и рукой дорогу указала, добавив: «Найдёшь, они тебя уже ждут». У меня от слов таких сердце в пятки ушло: как это ждут? Могилку нашла быстро, а табличка рядом рассказала, что сорок священников живьём были захоронены. И так мне их жалко стало, так захотелось лечь на эту землю. Легла и руки крестом раскинула. Сколько я лежала — секунду, час? Мне мнилось, что моё тело уходит туда, под землю. Встала и поехала домой, в душе творилось что-то непонятное, но светлое. Дома рассказала всё дочери. Позвала назавтра её с собой в храм.
В храм Смоленской иконы Божией Матери мы с Леной пошли натощак, я откуда-то знала, что на исповедь идти надо голодным. Пришли, а что делать дальше, не знаем. Мимо батюшка проходил, позвал: «На исповедь пошли за мной». Пошли мы. Народу было — тьма! Я рассказала батюшке про какие-то свои проступки, из-за которых совесть мучила. Слёзы лились градом. Отпустив грехи, он сказал: «Вот тебе епитимья: три месяца ходи по разным храмам, исповедуйся, купи молитвослов и молись, потом опять придёшь ко мне». Так я познакомилась со многими городскими храмами. Работала я тогда мастером в Доме мод у станции метро «Петроградская». Я перестала краситься, делать причёски, стала просто и скромно одеваться. Меня не узнавали! Удивлялись. Но измениться внешне было легко, а вот с внутренними страстями бороться куда сложней. До сих пор бывает: только вот на исповеди покаюсь в чём-то, а вскоре вновь согрешу…
Первой церковной книгой, которую я купила, была «Угодник Божий Серафим». В ней как раз про различные страсти, что борют человека, рассказывалось. Я одну главку прочту о какой-либо страсти и потом неделю о том думаю, вспоминаю все грехи, связанные с ней, начиная с самого детства. А в выходной иду на исповедь… Такое было очищение!
А однажды я задумалась: верующим положено иметь духовного отца, руководителя. Где найти хорошего батюшку, к какому храму прилепиться? И тут слышу, рядом разговаривают две женщины, одна другой говорит: «Ты не была ещё в Песочном? Обязательно съезди, там такой замечательный батюшка — отец Игорь». Вот и ответ. Тем более что и жила я тогда на Чёрной речке, совсем рядом. Так я попала в Серафимовский храм, правда, вид у него тогда был не столь благолепный, как сейчас, — купола не было, крыша протекала, так что приходилось тазы подставлять… Но как было благодатно! Муж мой со временем крестился. Даже в храме и в саду помогать стал. А когда батюшка решил организовать сестричество «Веры и Милосердия», я стала одной из первых сестёр. С работы уволилась, а трудиться по благословению батюшки стала санитаркой при НИИ онкологии в пос.Песочный. А поскольку была вхожа в палаты, могла говорить о вере и Боге с больными.
Помню, рассказываю больным, как правильно подготовиться к причащению, а одна мне и говорит, что в Бога не верует, но относится спокойно к тем, кому от этого легче. А тогда как раз был канун праздника святых апостолов Петра и Павла. Я и говорю, что мы никогда не знаем, кого, когда и как Господь к Себе позовёт. Вот рьяный гонитель христиан Савл стал одним из первоверховных апостолов — Павлом. И само имя говорящее: Павел — «маленький», в этом имени смирение, добровольное уничижение, врачевство от гордости. И умер он за проповедь о Христе — голову ему мечом усекли. Смотрю, призадумалась моя собеседница. Вышла я из палаты, сама дивлюсь, откуда у меня слова взялись нужные, будто и не я говорила. Так было не раз.
До недавнего времени я несла послушание в часовне свв.врачей безсребреников Космы и Дамиана при онкологической больнице, приглашала батюшек, чтобы исповедовали, причастили, соборовали, подбирала болящим святоотеческую литературу. Для них одно то, что мы стоим в косынке с крестиком, — уже облегчение, они понимают, что это люди, связанные с Богом, это для них как лучик надежды. Мусульмане порой приходят в часовню и просят за них помолиться. Объясняю, что креститься нужно. Записки на литургию у иноверцев не принимаем, а вот на молебен можно.
Поначалу я немало ошибок наделала. Как-то позвала многих больных на исповедь, о.Михаил Волынин исповедовал. Врач промолчал, но потом меня предупредили, чтобы я такого столпотворения больше не устраивала. Я обещала отныне собирать больных по два-три человека… Видите, у иконы Божией Матери «Всецарица» множество подвесок с кольцами, серьгами, крестиками золотыми? Это всё подношения скорой Заступнице Небесной за исцеления. У нас и тетрадочка есть, в которую желающие могут вписать свою историю болезни и выздоровления. Многие говорят со слезами нам: «Как хорошо, что вы есть, что есть эта часовенка. Спасибо вам и батюшкам за доброту и участие». Я в сестричестве уже лет пятнадцать, но хочется ещё больше сил и души людям отдавать. И самой хочется становиться лучше, избавляться от страстей укоренившихся. Так тяжело бывает язык укоротить, стерпеть. Самолюбие сразу голову поднимает. На помощь приходит исповедь, пост.
— Вы ныне старшая сестра «Обители Веры и Милосердия»?
— Да, сначала о.Игорь благословил меня исполнять обязанности старшей сестры, а потом просто, проходя мимо, сказал: «Будешь старшей сестрой». Я не думала о старшинстве в сестричестве, меня устраивало моё положение и послушания. Я благодарна Господу, что была эти годы нужна кому-то и могла приносить пользу. Теперь забот, конечно, прибавилось. Но в просфорне и в церковной лавке у меня есть помощницы, а с цветами и газонами наши отзывчивые боголюбивые прихожане помогают. Слава Богу за всё!
Записала Ирина РУБЦОВА