СИЛА МОЛИТВЫ

У меня есть большой друг. Маша. Хотя мы одних лет, но она для меня как духовная мать, а я чувствую себя рядом с ней строптивой девчонкой. Как-то она зашла ко мне и озабоченно сказала: «Нина в большом горе: муж попал под автобус, и его в тяжёлом состоянии отвезли в больницу. Помолись о них, Верочка». «Ну, Маша, — ответила я. — На мне грехов — не перечесть. Разве будет Господь слушать такую молитвенницу?» «Будет! Ты сама знаешь, что неразумно говоришь. Я сейчас читаю замечательные записки Афонского старца Силуана, в которых он пишет, что Господь слышит молитву грешников, если они смиряют себя, и ещё: когда Господь хочет кого-нибудь помиловать, то внушает другим желание молиться за того человека и помогает в этой молитве. Старец Силуан — наш современник, он умер в 1938 году. Всё, им написанное, внушено Святым Духом».

От разговора с Машей мне стало стыдно, но не до молитвы было: я получила ответственную командировку и той же ночью выехала в Уфимскую область. Там, в небольшом провинциальном городке, я прожила зиму. Бытовые условия городка были трудные: электричество подавалось нерегулярно, воду брали из уличных колонок, отапливались дровами. От этих неудобств я была избавлена, так как снимала комнату с полным обслуживанием, но жителям сочувствовала. Особенно жалела одну старушку, которая жила в соседнем доме.

Отправляясь по утрам на работу, я часто встречала ее в старом, много раз чиненном пальто и ветхом платочке на голове. Несмотря на нищенский костюм, старушка выглядела опрятной. Лицо у неё было интеллигентное, выражение замкнутое и робкое, глаза — скорбные. Обычно я встречала её идущей от колонки с ведром воды, которое она несла, расплескивая и часто останавливаясь. В одну из таких встреч я взяла ведро из её замёрзших рук и донесла до дома. Она была этим удивлена и, церемонно раскланиваясь, благодарила. Так мы с ней познакомились, а в дальнейшем подружились. Звали её Екатерина Васильевна. В прошлом она была учительницей, имела семью, но все умерли, и осталась она одна с крошечной пенсией, большая часть которой уходила на оплату комнаты.

«И нигде хозяева не хотят меня долго держать, — грустно рассказывала Екатерина Васильевна. — Они привыкли, чтобы дешёвая жиличка помогала им в хозяйстве или за ребёнком смотрела, а я — слабая и старая, мне только себя обслужить. Вот подержат меня хозяева, подержат, да и сгоняют. И хожу я по городу, ищу дешёвый уголочек, а уж купить себе что из одежды не могу, старое донашиваю, да и его уже нет». Когда окончилась моя командировка, и я сказала Екатерине Васильевне, что уезжаю, она загрустила: «Вы для меня большой радостью были. Мои старые друзья поумирали, новых из-за своей бедности приобретать не решаюсь и живу совсем одна. Тоскливо бывает до слёз, а кругом — чужие и резкие люди. Я не могу, когда со мной грубо говорят, мне плакать хочется, и я больше молчу».

Я взяла у Екатерины Васильевны адрес и, приехав домой, послала ей вещевую посылку, а потом мы начали с ней переписываться. Так длилось около трёх лет. В продолжении этого времени Екатерина Васильевна несколько раз переходила от одних квартирных хозяев к другим. Каждый переезд был для неё тяжёлым переживанием, и на её письмах я видела следы упавших на строчки слёз. Ежемесячно я посылала ей небольшую сумму денег. Они были ей нужны до крайности. Но ещё больше, чем деньгам, она радовалась нашей переписке. «Вы — мой безценный друг, — писала она мне, — мой утешитель».

Я всегда старалась подбодрить и развеселить старушку, но однажды от неё пришло такое письмо, что я растерялась. Новая хозяйка продержала Екатерину Васильевну месяц и предложила немедленно освободить комнату, так как нашлись выгодные жильцы. К кому Екатерина Васильевна ни ходила в поисках комнаты, везде отказ. Что делать? Хозяйка гонит и грозит. Письмо было полно такого отчаяния, что я, никому не сказав ни слова, надела пальто и — к «Нечаянной Радости». Я так молилась о Екатерине Васильевне, так плакала, ощущая её горе, как своё, что забыла всё на свете, только одно я понимала: Царица Небесная меня слышит… За стеклом, за золотой ризой была Она, Сама, живая…

Домой я возвращалась успокоенная: появилось такое чувство, что всё безысходное горе Екатерины Васильевны я передала в надёжные руки. И ещё вспомнилось мне, как Маша, со слов старца Силуана, учила меня молиться за других. Вскоре я сильно заболела, но и больная вспоминала Екатерину Васильевну и молилась о ней. Прошел месяц, здоровье мое шло на поправку, но я ещё лежала в постели. Как-то дочка подала мне свежую почту. Смотрю, среди полученных писем есть и от Екатерины Васильевны. Что-то там пишет бедная старушка… Разрываю конверт и читаю: «Дорогая моя Вера Аркадьевна! Произошло со мной такое, что до сих пор не могу очнуться. Месяц тому назад подходит ко мне на улице знакомая учительница и спрашивает: «У вас сохранился ваш учительский диплом?» «Сохранился», — говорю. «Возьмите его и скорей идите в горсовет, там уже давно всем учителям, у которых нет жилья, дают площадь. Боюсь только, как бы вы не опоздали». Я взяла диплом, на который смотрела как на ненужную уже бумажку, пошла и успела получить чудесную комнату. Я уже живу в ней! Соседи у меня — хорошие люди, которые относятся ко мне как к человеку, а не как к парии. Я будто вновь родилась на свет».

Прочитав письмо, я радостно перекрестилась, а потом взяла в руки принесённую мне Машей книгу старца Силуана и снова перечла: «Когда приходит желание молиться за кого-либо, то это значит, что Сам Господь хочет помиловать ту душу и милостиво слушает твои молитвы».

р.Б.Вера, г.Краснодар