Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

МОРФИЙ ДЛЯ НАРОДА

М.А.Булгаков родился 3 мая 1891 года в Киеве, в семье преподавателя Киевской Духовной Академии. Домашний уклад семьи Булгаковых при жизни главы семьи отличали набожность и добропорядочность. По воскресным дням отец читал вслух всей семье Евангелие. После кончины Афанасия Ивановича обстановка в доме весьма изменилась, прежнее наружное благочестие стало постепенно оскудевать. Обычай чтения Евангелия по воскресеньям был заменен вечеринками - "журфиксами". Странно, но об отце вообще как-то не принято было говорить после его смерти, в семье не было заметно обычая ходить на могилу, поминать его.

Отношение Михаила к учению Православной Церкви было уже в юности неоднозначным, хотя он и имел отметку "отлично" по Закону Божию. В 1910 году сестра Надежда помечает в своем дневнике, что Миша не хочет соблюдать Великий Пост, говеть, говорит о своем неверии в Божество Иисуса Христа. Будучи студентом-медиком, он увлекся теорией эволюции Дарвина и совсем охладел к религиозной жизни. Вместе с тем он с детства ощущал очень сильную тягу ко всему мистическому, оккультному, которая со временем переросла в серьезный и обстоятельный интерес. Он увлекался спиритическими сеансами, был очень суеверен. Тема "Фауста" была как бы постоянным фоном его жизни - он перечитывает поэму Гете, десятки раз слушает оперу Шарля Гуно.

В 1913 году, будучи уже женатым студентом, он однажды принес домой кокаин, предложив попробовать его и своей молодой жене. Плодом этого опыта явилась странная галлюцинация, сильно поразившая воображение Булгакова, - огненная змея, убивающая человека. Возникшие при этом переживания Булгаков попытался отразить в своем первом, видимо, самом раннем, но незаконченном и несохранившемся рассказе "Зеленый змий".

Закончив университет, Михаил уезжает вместе с женой в глухое село Никольское Смоленской губернии для работы там в качестве земского врача. Однажды к молодому доктору привезли больного дифтеритом мальчика, которому пришлось через трубочку отсасывать дифтерийные пленки из горла. Одна из них по неосторожности попала в рот врача. Наспех сделанная неудачная прививка вызвала страшный зуд во всем теле, для избавления от которого был испробован укол морфия, затем еще и еще. Надобность в морфии уже давно пропала, а доктор Булгаков все продолжал его принимать. Морфий оказался средством не только от боли - он открыл доступ в совершенно иной мир, попасть в который давно стремилась душа Михаила Афанасьевича. Биографы Булгакова и исследователи его литературного наследия часто склонны как-то не придавать большого значения увлечению писателя наркотиками. Дело в том, что использование психоактивных веществ (наркотиков) - очень древний и устойчивый элемент многих духовных практик и культур, одна из форм оккультизма. Это средство проникновения в мир духов, получения от них тайных знаний, помощи, покровительства. Наиболее часто они применялись в обрядах шаманских или жреческих инициаций, в мистериях, при которых посвящаемый переживал как бы свою смерть, означавшую прежде всего смерть прежнего, "профанного" человека, и часто сопровождавшуюся страшными видениями и мучительными переживаниями, опытом страдания. Затем он как бы возрождался к новой жизни в новом качестве уже "посвященного", человека испытавшего мистическое озарение, ставшего связующим звеном между миром духов, богов и людей благодаря своим сверхъестественным дарованиям. То, что произошло с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым, было именно посвящение в литературу, совершившееся по всем правилам мистерий и инициаций с сохранением всех их основных компонентов, но только в переложении для русского интеллигента начала двадцатого века. Совершилась трагическая мистерия рождения нового русского Фауста, жреца литературы в горниле оккультного наркотического опыта. Морфий убил Булгакова-врача и родил Булгакова-писателя.

Весьма примечательно появление в наркотических видениях, послуживших побудительным импульсом к творчеству у Булгакова, некоего страшного в своей смертоносной красоте огненного змееобразного существа. Не тот ли это "змий", что увещевал некогда вкусить от древа Адама и Еву? Впрочем, порою Булгаков достаточно определенно свидетельствует: "В меня вселился бес… Я стал мазать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман" (это о "Мастере и Маргарите", в письме В.В.Вересаеву от 2 авг. 1933 г.).

Обращенность к демонической духовности проявила себя в болезненной жестокости его фантазии, склонности к предельно натуралистическому, порою до садизма, описанию смерти и физических страданий. Причем эта жестокость достигает иногда умопомрачительного размаха, как, скажем, в повести "Роковые яйца". Это не просто змеи, с невероятной кровожадностью уничтожающие людей и угрожающие Москве, а воистину бесы вырвались из бездны воображения Булгакова.

Столь же явственно пораженность духа Булгакова демонизмом сказалась и в духе кощунства, присущем его творчеству. Только в пародийных тонах изображается покаяние - как истерия или фарс - поэта-футуриста Русакова в "Белой гвардии", Пончика-Непобеды в "Блаженстве", Никанора Ивановича Босого и буфетчика Сокова в "Мастере и Маргарите". Черты наружного благочестия придаются также, в основном, лишь отрицательным или комическим персонажам: крестятся Аннушка, Соков, Босой, кухарка, Бездомный, бросает взгляд на икону Богоматери трусливый генерал в "Белой гвардии". Исключение составляют, наверное, только о.Александр и Елена Турбина в "Белой Гвардии". Сам Булгаков до конца жизни избегал церковных обрядов и любых внешних проявлений религиозности.

Надо сказать при этом, что Булгаков не был все же убежденным сатанистом, которым двигала бы вполне осознанная ненависть ко Христу. Это не вполне так - он не был ни сатанистом, ни тем более атеистом. Вот, например, выписки из его дневника: "Может быть, сильным и смелым Он(Бог) не нужен, но таким, как я, жить с мыслью о Нем легче… вот почему я надеюсь на Бога". Над незаконченной рукописью "Романа о дьяволе", как первоначально назывался последний роман, рукой Булгакова написаны следующие слова: "Помоги, Господи, кончить роман!" Он просил Бога помочь закончить роман о дьяволе! Как это понимать? Что же значил роман для самого Михаила Афанасьевича?

Думается, что дело здесь в отношении Булгакова к смерти. Отношение это было весьма глубоким, личным: сколько раз она была так близко! Чувство смерти было у него до крайности обострено - в 30-е годы его даже мучили навязчивые страхи одиночества и смерти, от которых он пробовал лечиться гипнозом. Он с точностью указал своей третьей жене Елене Сергеевне год и обстоятельства своей смерти. Но дух Булгакова не может примириться со смертью как с небытием. Что там, за этой гранью? Отвергнув учение Православной Церкви, заменив его своими собственными взглядами, Булгаков не может оставить без ответа и этот, столь важный для него вопрос. С одной стороны, он чувствует давнюю, прочную и очень важную для него связь с миром демоническим. С другой - он не отверг вполне и веры в Бога. Так появляется попытка создания своего Символа Веры, который соединил бы эти два несовместимых начала.

Как азартный игрок, каким он был всегда в жизни, Булгаков поставил на эту теорию все, что имел, надеясь получить по своей вере вечное бытие и покой. Получить от Бога, но при помощи дьявола - как и Мастер в романе. Умирал Михаил Афанасьевич тяжело, от неизлечимой болезни почек, почти совершенно ослепнув. Он отказался от соборования и причащения и скончался 10 марта 1940 года. Его похоронили на Новодевичьем кладбище. Уже через годы верная вдова Елена Сергеевна, "Маргарита", поставила над его могилой камень от первого надгробного памятника Гоголю. Этот камень служил там основанием Голгофы, на нем была выгравирована надпись из Апокалипсиса: "Ей гряди, Господи Иисусе!" Надпись эта была сбита, сам камень в опрокинутом виде водружен над гробом Михаила Афанасьевича, над которым никогда не было креста. Л.Яновская, исследователь жизни писателя, спрашивает: "Или крест, не водруженный на этом камне, все-таки виден, поскольку камень - Голгофа?" Но нужно помнить, что эта гоголевская "Голгофа" находится здесь в опрокинутом виде, и если крест "все-таки виден", то это, наверное, опрокинутый крест. Трудно найти образ, лучше чем этот отражающий противоположность тех духовных итогов жизни, к которым пришли два великих писателя.

Булгаков полагал иногда, что ему нужно было родиться столетием раньше, чтобы сочинения его были восприняты. Однако они оказались востребованы на 30 лет позднее его кончины. В 1966 году произошли два примечательных события. В городе Сан-Франциско, США, бывший полицейский фотограф и циркач Энтони Шандор Ла Вэй официально зарегистрировал первую в мире "Церковь Сатаны" и стал ее первым "черным папой". Вышла в свет его "Черная Библия" тиражом в 125 тысяч экземпляров, призывающая поклоняться "богу земли", "князю мира сего" - сатане. В том же году в СССР в журнале "Москва" впервые издается роман М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита", в художественной форме проповедующий те же идеи, что и "Черная библия" Ла Вэя. Булгакову суждено было стать в России проповедником и пророком всемирного оккультного движения "Нью-Эйдж" и одного из его направлений - люциферианства, распространяя яд идей религиозного дуализма и "справедливости" дьявола, представляя его в столь привлекательном для многих виде и попутно развенчивая атеизм. Когда в 1917 году большевики объявили религию "опиумом для народа", ввергнув Россию в ад братоубийственной атеистической революционной бойни, в безвестной глуши Смоленской губернии совершались революционные события совсем иного рода. Происходило оккультное посвящение сельского врача Михаила Афанасьевича Булгакова в жреца культовой литературы новой религии при посредстве морфия. Чтобы потом взамен объявленного "опиумом" Православия преподнести миру и России нечто "более совершенное" - "морфий". "Морфий" оккультных духовных исканий добра и света от тьмы и сатаны, мечтаний вечного земного покоя и блаженства, наркотических вдохновений и озарений, к которому доверчиво тянется наивная Маргарита - русская душа, потерявшаяся во мраке великих строек, поражений и побед жестокого века.

Инок Св.-Николо-Шартомского монастыря