Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

О ГОРДОСТИ

И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного явления — "обращенности на себя"; оставим его как общий термин, покрывающий все вышеперечисленные. Из всех этих слов наиболее твердым смыслом отличаются два: тщеславие и гордость; они, по "Лествице", как отрок и муж, как зерно и хлеб, начало и конец. Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искание легких путей, непрерывное ориентирование на других — что они скажут? что подумают? "Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневливых делает ласковыми, легкомысленных — серьезными, рассеянных — сосредоточенными, обжорливых — воздержанными и т.д." — все это пока есть зрители. Детская и юношеская застенчивость часто не что иное как то же скрытое самолюбие и тщеславие. Той же ориентировкой на зрителя объясняется грех самооправдания, который часто вкладывается незаметно даже в нашу исповедь: "грешен как и все", — "только мелкие грехи — никого не убил, не украл". В дневниках графини С.А.Толстой есть такое характерное место: "И то, что я не умела воспитать детей (вышедши замуж девочкой и запертая на 18 лет в деревне), меня часто мучает". Главная покаянная фраза совершенно отменяется самооправдание в скобках.

Бес тщеславия радуется, говорит прп.Иоанн Лествичник, видя умножение наших добродетелей: чем больше у нас успехов, тем больше пищи для тщеславия. "Когда я храню пост, я тщеславлюсь; когда же скрываю его — тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить ли стану — тщеславием обладаюсь; соблюдаю молчание — паки оному предаюсь. Куда сие терние не поверни, все станет оно вверх своими спицами".

Ядовитую сущность тщеславия хорошо знал Л.Толстой. В одном из дневников 50-х годов он горько жалуется, что стоит появиться в его душе доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется оглядка на себя, тщеславное ощупывание себя, и вот — драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце, а значит умирают; благодаря тщеславию — умирает лучшее, что есть в вас, значит, — мы убиваем себя тщеславием; простую, добрую жизнь заменяем призраками.

"Я редко видел, — пишет один из современных писателей, — чтобы великая немая радость страдания проходила далями человеческих душ, не сопровождаемая своим отвратительным спутником — суетным, болтливым кокетством (тщеславием). В чем сущность кокетства? Кокетливые люди — люди, в сущности, не существующие, ибо бытие свое они приравнивают к мнению о них других людей. Испытывая величайшие страдания, они стремятся… показать их другим, ибо посторонний взгляд для них тоже, что огни рампы для театральных декораций" (Степун, "Николай Переслегин").

Усилившееся тщеславие рождает гордость. Гордость есть крайняя самоуверенность, с отвержением всего, что не мое, источник гнева, жестокости и злобы, отказ от Божией помощи, "демонская твердыня". Она — "медная стена" между нами и Богом (Авва Пимен); она — вражда к Богу, начало всякого греха. Ведь всякий грех это вольная отдача себя своей страсти, сознательное попрание Божьего закона, дерзость против Бога, хотя "гордости подверженный как раз имеет крайнюю нужду в Боге, ибо люди спасти такого не могут" (Иоанн Лествичник). Откуда же берется эта страсть? Как она начинается? Какие степени проходит в своем развитии? По каким признакам можно узнать ее? Последнее особенно важно, так как гордый обычно не видит своего греха. "Некий разумный старец увещал одного брата, чтобы тот не гордился; тот, ослепленный умом своим, отвечал: "Прости меня, отче, во мне нет гордости". Мудрый старец ему ответил: "Да чем же ты чадо мог лучше доказать свою гордость, как не этим ответом!"

Если человеку трудно просить прощения, если он обидчив и мнителен, помнит зло и осуждает других — все это признаки гордости. Как писал прп.Симеон Новый Богослов: "Кто, будучи безчестим или досаждаем, сильно болеет от этого сердцем, о том человеке ведомо да будет, что он носит древнего змия (гордость) в недрах своих. Если он станет молча переносить обиды, то сделает змия этого немощным и расслабленным. А если будет противоречить с горечью и говорить с дерзостью, то придаст силы змию изливать яд в сердце его". В "Слове на язычников" свт.Афанасий Великий пишет: "Люди впали в самовожделение, предпочтя собственное созерцанию божественному". В этом определении вскрыта сущность гордости: человек, для которого доселе центром и предметом вожделения был Бог, отвернулся от Него, "впал в самовожделение", возлюбил себя больше Бога. В нашей жизни это обращение к "самосозерцанию" и "самовожделению" сделалось нашей природой и проявляется и в телесной, и в душевной жизни.

Болезнь гордости часто начинается от внезапного потрясения или от продолжительного личного самочувствия, вследствие, например, успеха, удачи, постоянного упражнения своего таланта.Часто это — так называемый "темпераментный" человек, "страстный", талантливый. Это — "извергающийся гейзер", своей непрерывной активностью мешающий и Богу, и людям подойти к нему. Он ничего не видит и не чувствует, кроме своего горения, таланта, которым наслаждается и получает полное счастье и удовольствие, едва ли можно сделать что-нибудь с такими людьми, пока они сами не выдохнутся. В этом опасность всякого таланта. Эти качества должны быть уравновешены глубокой духовностью.

В случаях обратных, в переживаниях горя — тот же результат: человек "поглощен" горем, окружающий мир тускнеет в его глазах; он ни о чем не может думать, кроме, как о своем горе; он живет им, держится за него как за единственный смысл своей жизни. Есть люди, "которые даже в самом чувстве собственного унижения посягнули отыскать наслаждение" (Достоевский "Записки из подполья"). Часто эта обращенность на себя развивается у людей тихих, покорных, молчаливых, у которых с детства подавлялась их личная жизнь, и эта "подавленная субъективность порождает, как компенсацию, эгоцентрическую тенденцию (Юнг "Психологические типы"), в самых разнообразных проявлениях: обидчивость, мнительность, кокетство, желание обратить на себя внимание даже раздуванием о себе слухов, наконец, в виде навязчивых идей, манией преследования или манией величия.

Итак, сосредоточенность на себе уводит человека от мира и от Бога: он, так сказать, отщепляется от общего ствола мироздания и обращается в стружку, завитую вокруг пустого места. Попробуем наметить главные этапы развития гордости от легкого самодовольства до крайнего душевного омрачения и полной гибели.

Вначале это только занятость собой, почти нормальная, сопровождаемая хорошим настроением. Человек доволен собой, часто хохочет, посвистывает, напевает, прищелкивает пальцами. Любит казаться оригинальным, поражать парадоксами, острить, проявляет особые вкусы. Охотно дает советы и вмешивается в чужие дела; невольно обнаруживает свой исключительный интерес к себе такими фразами (перебивая чужую речь): "Нет, что я вам скажу", или "Нет, я знаю лучше случай", или "я придерживаюсь правила".

Говоря о чужом горе, безсознательно говорит о себе: "Я так был потрясен, до сих пор не могу прийти в себя". Одновременно огромная зависимость от чужого одобрения, от которого человек то внезапно расцветает, то "скисает". Но в общем, в этой стадии настроение остается светлым. Этот вид эгоцентризма очень свойственен юности, хотя встречается и в зрелом возрасте. Счастье человеку, если на этой стадии встретят его серьезные заботы, особенно о других (женитьба, семья), работа, труд. Или пленит его религиозный путь, и он, привлеченный красотой духовного подвига, увидит свое убожество и возжелает благодатной помощи. Если этого не случится, болезнь развивается дальше.

Является уверенность в своем превосходстве. Часто это выражается в неудержимом многословии. Ведь что такое болтливость, как не отсутствие скромности и самоуслаждение примитивным процессом самообнаружения. Многословие может быть на серьезную тему: гордый человек будет толковать о смирении и молчании, прославлять пост, дебатировать вопрос, что выше: добрые дела или молитва. Уверенность в себе быстро переходит в страсть командования; он посягает на чужую волю (не вынося ни малейшего посягания на свою), распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится нагл. Свое дело — важно, чужое — пустяки. На этой стадии настроение гордого портится. Своей агрессивности он встречает отпор; является раздражительность, упрямство, сварливость; он убежден, что его никто не понимает, даже его духовник; столкновения с "миром" обостряются, и гордец окончательно делает выбор: "я" против людей, но еще не против Бога.

Душа становится темной и холодной, в ней поселяется надменность, презрение, злоба, ненависть. Помрачается ум, различение добра и зла делается спутанным, оно заменяется различием "моего" и "не моего". Он невыносим во всяком обществе; его цель — вести свою линию, посрамить, поразить других; он ищет известности, хотя бы скандальной, мстя этим миру за непризнание. Если он монах, то бросает монастырь, где ему все невыносимо, и ищет собственных путей. Иногда эта сила самоутверждения направлена на материальное стяжание, общественную и политическую карьеру, иногда, если есть талант — на творчество, и тут гордец может иметь, благодаря своему напору, некоторые победы.

Наконец, на последней ступеньке, человек разрывает с Богом. Раньше он делал грех из озорства и бунта, теперь разрешает себе все: грех его не мучит, делается привычкой. Состояние души мрачное, одиночество полное, но вместе с тем искреннее убеждение в правоте своего пути и чувство полной безопасности, в то время, как черные крылья мчат его к гибели. Такое состояние мало чем отличается от помешательства.

Гордый пребывает в состоянии полной изоляции (тьма кромешная). Посмотреть, как он беседует, спорит: он или вовсе не слышит, что ему говорят, или слышит только то, что совпадает с его взглядами; если ему говорят что-то несогласное с его мнениями, он злится, как от личной обиды, яростно отрицает. В окружающих он видит лишь те свойства, которые сам им навязал; даже в похвалах своих остается гордым, непроницаемым для объективного. Характерно, что самые распространенные формы душевной болезни — мании величия и преследования — вытекают из "повышенного самоощущения" и немыслимы для смиренных, забывающих себя людей. Гордый никогда не критикует себя, он всегда прав в своих глазах, недоволен окружающими людьми, условиями своей жизни. Вот где глубина определения прп.Иоанна Лествичника: "Гордость есть крайнее души убожество". Гордый терпит поражение на всех фронтах: психологически — тоска, безплодие; морально — одиночество, иссякание любви, злоба; физиологически и патологически — нервная болезнь; с богословской точки зрения — смерть души, предваряющая смерть телесную. Как бороться с этой болезнью? что противопоставить гибели, угрожающей идущим по этому пути? Ответ прост: смирение, послушание, по ступенькам — любимым людям, близким, законам мира, объективной правде, всему доброму в нас и вне нас, послушание Закону Божию, послушание Церкви, ее уставам, таинственным ее воздействиям.

Богу нашему, "Который гордым противится, а смиренным дает благодать", — слава.

Священник Александр ЕЛЬЧАНИНОВ