Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Никольские настоятели

Я ВСЕГДА ХОТЕЛ СТАТЬ СВЯЩЕННИКОМ

Воспоминания протоиерея Богдана Сойко

Родом из детства

Родился я 25 августа 1938 года в селе Деражно Ровенской области Украины. Мой папа — протоиерей Игорь Сойко — перед самой войной, в 1939 году, закончил православное отделение богословского факультета Варшавского университета. Мой дедушка — Павел Сойко — тоже священник. Во время войны мы все переживали трудности. А после неё папу осудили на 10 лет тюрьмы и 5 лет ссылки. Через некоторое время его реабилитировали.

Всё моё воспитание с раннего детства легло на плечи мамы, Надежды. Она из верующей семьи. Вера у нас передавалась из рода в род. Мама уделяла мне очень много внимания. Но при всей скромности тогдашней жизни людей в храм приходило очень много. И папа, когда уже не мог служить по возрасту и по болезни, всё равно по воскресным дням и праздникам находился в храме Божием и исповедовал. Так что для многих людей Жукова и окрестностей он стал духовником.

Моё детское воспитание проходило в храме. Я никогда не сомневался в вере и всегда испытывал огромное желание посвятить свою жизнь Богу и стать священником. Я видел, как бедно жил мой дедушка, протоиерей Павел Сойко. Приход небольшой и бедный. Всегда Церковь и священнослужители живут так, как живёт народ. В детстве я постоянно играл в священника, служащего Литургию. Мама занималась по хозяйству, а я «служил». Игрушек в то время никаких не было, разве что изредка кто-нибудь дарил самодельные.

Лаврские воспоминания

Очень тёплые воспоминания у меня остались от первого посещения Почаевской Лавры. Я учился тогда классе в пятом. Мы с мамой прошли 50 км пешком. Рано утром мы вышли и к вечеру достигли Лавры. Шли, конечно, босиком. А на подходе к Лавре стоял колодец, где люди могли умыться, утолить жажду, помыть ноги после долгой дороги. И вот я тоже пристроился с людьми умыться и в этот момент услышал лаврский колокол. Это что-то безподобное! Звучание колокола было слышно за 20—30 км. Там великолепная большая колокольня.

Наступил праздник преподобного Иова Почаевского, 10 сентября. Мы пришли 9 сентября вечером, читали акафист, после него ­— всенощное бдение. Служил архиерей и много священников. Я такого количества священников никогда раньше не видел. Прекрасно пел хор. Тогда я впервые вошёл в лаврский алтарь: меня взяли, чтобы я держал одному из архи­ереев жезл в течение всей Литургии. Это было что-то необыкновенное, и с этим радостным чувством я возвратился домой. А потом я посещал Лавру почти каждый год. Иногда даже два раза в год, с мамой или один. Мы прикладывались к иконе Божией Матери Почаевской, к мощам преподобного Иова. Я помню, как ползал в пещеру, где подвизался преподобный. Иногда мы оставались в Лавре ещё на один день, чтобы побывать на службах, посвящённых Усекновению главы Иоанна Крестителя. И конечно, крестный ход вокруг Лавры с большим количеством народа, во время которого несли мощи преподобного Иова, а потом их воздвизали на паперти, тем самым давая благословение преподобного всему народу. Никто тогда не думал о еде или отдыхе. Но поскольку я прислуживал, меня приглашали на общую трапезу. Был детский стол, монахи всегда с любовью обслуживали его и что-нибудь нам вкусненькое давали.

Колокольня-маяк

После окончания школы я с мамой добровольно поехал в ссылку к отцу в Красноярский край, в Новосибирскую и Барнаульскую епархию. Шёл 1955 год. Митрополит Варфоломей (Городцев) всех священнослужителей, находившихся в ссылке, старался назначить на приходы. Многие из них были с высшим богословским образованием. Владыка Варфоломей назначил моего папу в одну из сибирских деревень на берегу Енисея, называлась она Кома, Новосёловский район Красноярского края. Сейчас от этой деревни ничего не осталось: построили Красноярскую ГЭС, и многие селения затопило. В Коме стоял очень красивый храм — прекрасный деревянный иконостас, хорошие иконы. Храм возвышался на горке, и после затопления верхняя часть колокольни осталась над водой и превратилась впоследствии в маяк.

Годы учёбы

Из Сибири в 1956 году я поехал поступать в Ставропольскую духовную семинарию. В семинарии трудились великолепные преподаватели, многие из них побывали в ссылке, некоторые только что вернулись из тюрьмы, были и недавние выпускники ЛДА и МДА. Когда я поступал в семинарию, правящим архиереем являлся архиепископ Антоний (Романовский), который тоже отсидел 10 лет, дождался реабилитации и получил назначение в Ставропольский край. Очень благостный архиерей, любил богослужения, проповедовал, любил учащихся семинарии и с большим вниманием к ним относился.

Начались семинарские, самые прекрасные, годы жизни. Во время учёбы я ездил на каникулы домой к родителям в Канск. А тех студентов, которые по каким-то причинам не могли поехать к себе домой, митрополит Антоний направлял на приходы, где их радушно принимали. Такая практика существует и поныне.

Ставрополь — приятный город с тёп­лым климатом: долгая осень, зима не такая морозная, как в Канске. В Сибири, несмотря на большие холода, существовала старинная традиция освящения воды на праздник Богоявления на улице, а не в храме. В Канске был собор, и в его ограде — фонтан, в котором на Крещение устраивали иордань. Стояли сильные морозы, но люди молились с непокрытой головой.

Семинарию я закончил с отличием, препятствий для поступления в академию никаких не было. Но шёл 1960 год — закрывались семинарии, храмы, монастыри. Нам дали возможность сдать экзамены, но выпускного вечера у нас не устраивали.

И даже тогда никто из семинаристов не дрогнул, не отошёл от Церкви. У одних это выражалось в том, что они, женившись, рукополагались и шли на приходы, порой очень отдалённые и бедные. В академию с моего курса поступили всего три человека. Остальные учились заочно. Так и пережили этот трудный период нашей истории. За всё — слава Богу!

Сразу после окончания семинарии я поехал в Ленинград поступать в академию. Инспектор, профессор Лев Николаевич Парийский, принял у меня документы и велел срочно ехать к родителям, ждать вызова. Я был очень рад, когда получил телеграмму с приглашением в Ленинград.

Ректором ЛДА был тогда профессор протоиерей Михаил Сперанский. Это учёный-богослов, очень добродушный человек, великолепный духовник, проповедник, который понимал душу и сердце каждого учащегося. Профессор Парийский — строгий, любил богослужение и особенно церковное пение. Если кто-то, например, опаздывал на вечерние молитвы, то наутро являлся к инспектору просить прощения. Но в театр или кино всегда отпускали, были загородные поездки в Павловск, Пушкин, Гатчину с посещением музеев и парков. Стипендии, конечно, начислялись небольшие, но и билеты в театр и на электричку стоили недорого. Город мне очень понравился, я много ходил пешком. Если мы встречались с друзьями, то всегда гуляли по центру, в Летнем саду, ходили в Русский музей, Эрмитаж, Военно-морской музей.

Наместник, благочинный, настоятель

В священники меня рукоположил 27 сентября 1981 года, в праздник Воздвижения Креста Господня, митрополит Антоний (Мельников). Сначала я служил в том же Преображенском соборе, где многие годы был диаконом. После меня назначили наместником. Фактически же я являлся настоятелем Троицкого собора Александро-Невской Лавры.

После назначения меня поставили благочинным финляндских приходов. В Хельсинки существуют два старостильных прихода — Никольский и Покровский, не относящиеся к Финской Автономной Православной Церкви, которая живёт по новому стилю. В то время осталось не так много русских православных прихожан, которые после войны оказались на территории Финляндии. Я благодарен своим прихожанам в Хельсинки и молюсь о них, как и прежде, поминаю многих, кто ушел в жизнь вечную. Почти все уже упокоились — и настоятели, и священники, и диаконы, и хористы. Хор был небольшой, 3—5 человек, но тем не менее они старались петь слаженно. Надо сказать, что прихожане и Никольского, и Покровского храмов посещали богослужения и в Успенском кафедральном соборе Хельсинки, и в Троицкой церкви. Праздники Рождества и Пасхи они праздновали дважды — по новому и по старому стилю, поскольку у них были друзья и знакомые лютеране или православные из Финской Церкви. В Финляндии я прослужил больше десяти лет.

25 августа 1987 года, в мой день рождения, меня назначили настоятелем Николо-Богоявленского Морского кафедрального собора. Хозяйственная жизнь здесь находилась в руках старост. Сделать что-либо по хозяйству невозможно. Всё же сразу после своего назначения я попытался организовать курсы по Закону Божию. Я понимал, что народ приходит в храм Божий, умея только креститься. Не все знали «Отче наш», «Символ веры», многие не имели понятия об утренних и вечерних молитвах. Знали, как положить земной поклон, куда подойти на исповедь, а основ христианской веры не знали. Я почувствовал, что необходимо проводить беседы. Многие люди просили об этом. И в 1987 году в верхнем храме по субботам я проводил эти беседы. Сначала приходило 50—100 человек, потом собиралось более пятисот.

Тогда и сейчас

За долгие годы моего служения у престола Божия поменялся контингент молящихся. Раньше в Петербурге посещали храмы в основном люди пожилые, многие из них пережили блокаду. В нашем соборе мы поминаем каждый день за ранней, поздней Литургией и на панихидах, на ектении всех погибших в те годы.

Если вспоминать 1988 год, когда праздновалось тысячелетие Крещения Руси, то никто ничего особенного не ожидал от этого года. Все знали, что нужны серьёзные решения, для того чтобы стало легче в религиозной жизни людей и в религиозном воспитании народа, но это произошло только в 1990-х годах. Были иностранные делегации, которые посещали Петербург, и когда молились в Лавре представители всех Православных Церквей, это вселяло надежду на перемены. Признаком того, что наступает период свободы, стало открытие храмов. В Петербурге открыли храм святой великомученицы Екатерины в Мурине.

Сейчас другие трудности, но в основном всё остается по-старому: дети растут без Бога. Если семья верующая, ходит в храм Божий, то и дети растут верующими. Мы видим это по нашей воскресной школе, в которой учатся 80—90 человек. Большинство детей приходят из верующих семей. Мы стараемся организовать и провести на хорошем уровне праздники Рождества Христова и Пасхи. В воскресной школе изучается история Церкви, Закон Божий, церковное пение, славянский язык. Раз в месяц при совершении Литургии дети прислуживают в алтаре, читают часы, Апостол и, конечно, полностью поют песнопения Божественной литургии.

Записала Ольга СЕРГЕЕВА