Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
Издание газеты |
|
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ | «Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
Всякая
святость есть вещь вышеестественная. Нестяжание, целомудрие, отсечение своей
воли — мы привыкли слышать об этих монашеских подвигах и почти не задумываемся
над тем, что они не от мира сего, к миру людей не приложимы, в миру безсмысленны
и даже вредны. Это дела небесные и только небесные, не человеческие, ангельские…
Очень хорошо вышеестественность святости видна на примере св. равноапостольного Николая Японского. Ради своего подвига, ради просвещения Японии он отказался от России. Это сейчас для многих легко звучит — подумаешь!.. Подумаешь, остался в Японии во время войны!.. Мы бы тоже так смогли! Конечно, смогли бы: это легко, когда не любишь ни России, ни Японии, — ничего, кроме себя, родимого. А ведь святой Николай был русским не по названию только. Он Россию любил так, как немногие могут любить. Вот мы даём вам возможность познакомиться с небольшими выдержками из его дневников: прочитайте и узнайте, легко ли было ему нести свой крест. Но он его нёс, ибо понимал: апостол должен стать родным для того народа, которому проповедует. Страна проповеди должна стать родиной, — и не второй родиной, а единственной, — иначе и слово Христово останется для язычников чужим, со стороны залетевшим, в сторону умчавшимся: пришёл какой-то иностранец, что-то наболтал и уехал. Так ко Христу не приводят. Св. Николай Японский не пострадал за веру телесно, но тот ужас, который он пережил во время войны, видя свою ликующую японскую паству и своих гибнущих русских братьев, — наверное, это выше любого телесного мучения. Впрочем, читайте сами и делайте свои выводы.
***
30 января 1904 года составили окружное письмо:
«Благочестивым христианам Святой Православной Церкви великой Японии.
Возлюбленные о Господе братия и сестры!
Господу угодно было допустить разрыв между Россией и Японией. Да будет Его святая воля! Будем верить, что это допущено для благих целей и приведёт к благому концу, потому что воля Божия всегда благая и премудрая.
Итак, братия и сестры, исполните всё, что требует от вас в этих обстоятельствах долг верноподданных.
Молитесь Богу, чтобы Он даровал победы вашему императорскому войску, благодарите Бога за дарованные победы, жертвуйте на военные нужды; кому придётся идти в сражения, не щадя своей жизни, сражайтесь не из ненависти к врагу, а из любви к вашим соотчичам…»
***
После обедни у служащих церкви шло совещание… Я сказал следующее: «Меня радует ваше желание, чтобы я остался здесь, так как это показывает вашу заботливость о Церкви. Ваше желание вполне совпадает с моим, и я думаю, что оно согласно с волей Божией. Признаюсь, мне приятнее было бы уехать в Отечество, где я не был 23 года; но утром, во время совершения предпричастного правила, совесть меня укорила за это поползновение оставить без призора столь юную Церковь, и я твёрдо и радостно решил остаться. Оставшись, я буду делать, что доселе делал: заведовать церковными делами, проводить Богослужения. Но в совершении общественного Богослужения, пока война не кончится, участвовать не буду по следующей причине: во время Богослужения я вместе с вами молюсь за японского императора, за его победы, за его войско. Если я буду продолжать делать это и теперь, то всякий может сказать обо мне: «Он изменник своему Отечеству». Или напротив: «Он лицемер: устами молится за дарование побед японскому императору, а в душе желает совсем противного». Итак, вы совершайте Богослужения одни и молитесь искренно за вашего императора, его победы и прочее… Усердно молитесь за ваше Отечество, как подобает добрым христианам-патриотам. Я, по возможности, буду приходить в церковь на Всенощную и Литургию и стоять в алтаре, совершая мою частную молитву, какую мне подскажет моё сердце; во всяком случае первое место в этой молитве, как всегда, будет принадлежать Японской Церкви — её благосостоянию и возрастанию»…
***
Но как же честят нас в газетах! В сегодняшнем номере Japan Mail просто целый ушат помоев, самых грязных и вонючих, опрокинут на Россию! Это-де «такая варварская и такая подлая страна, что стереть её с лица земли мало! А Япония — да это просвещённейшая и милейшая из наций!» И как же нас ненавидят, кажется, все народы мира! Италия, и та даже радуется, что японцы разбили русский флот, — а какое зло мы причинили ей? Англичане же не помнят себя от ликования.
***
Как начинают иностранцы чуждаться русских! Пётр Исикава сегодня с удивлением рассказывал, что его приятель, американский миссионер Хаген, боится, чтобы не смешали его с русскими. А один немец на своём доме прямо-таки выставил доску с надписью по-японски: «Я не русский».
***
Медовый
месяц японского народа и войны: все счастливы, улыбаются, торжествуют.
Окружающие меня из деликатности стараются, по возможности, не выказывать на
своём лице торжества; тем не менее Накай мой напоминает распустившуюся наседку,
счастливую цыплятами. И уже начинают готовить список контрибуций, которые
надеются получить с России…
***
Сегодня вышел походить на церковной площадке, для моциона, и что же? Два жандарма тотчас явились и стали в пяти шагах, а немножко подальше их стоял полицейский; и это несмотря на то, что ворота внизу заперты на замок… Ужели так будет всё время войны?
***
И Бог не защищает Свой народ, потому что он сотворил неправду. Богочеловек плакал об Иудее, однако же не защитил её от римлян… Но поймёт ли Россия хоть отныне этот грозный урок, даваемый ей Провидением?.. Царские братья стояли во главе флота доселе, сначала Константин Николаевич, потом доселе — Алексей Александрович, требовали на флот, сколько хотели, и брали, сколько забирала рука; беднили Россию, истощали её средства — на что? Чтобы купить позор!.. Не нужда во флоте создавала русский флот, а тщеславие; бездарность же не умела порядочно и вооружить его, оттого и пошло всё прахом.
***
Мир! Но значит это не смываемый веками позор России! Кто же из настоящих русских пожелает теперь мира, не смыв хоть бы одной победой стыда безпрерывных доселе поражений? Мир — это новое великое бедствие России…
***
Был сегодня доктор из Владивостока, физиономия симпатичная, голос мягкий; привлёк с первого раза; но до того стал поносить всё в России, особенно войско: «под Мукденом, — говорит, — было постыднейшее бегство; бросали ружья, орудия, всё и бежали от японцев…» — что я удивился его разглагольствованию, противоречащему всем речам других… «Да вы русский?» — спрашиваю. «Нет, еврей. Но это ничего не значит; я не потому говорю худо так о войске и России, что еврей, а потому, что это действительно так». И пошёл опять расписывать чёрными красками. Когда дошёл до Плеве, бывшего министра, убитого негодяями, то не было предела злохулениям его. Я пытался возражать — не остановить! Ужасно мерзко становилось. К счастью, ушной мой врач пришёл, и я распрощался с евреем, значительно поняв, почему его единоверцев ныне избивают в России.
***
Пропади эти поганые сантименты — уныние и всякая подобная мерзость! Это что-то бабье в мужчине, а может, и дьявольское смущение. Что ж, быть безчувственным ко всему? Ну нет, и на эту теорию я не согласен. Человек не дерево, когда копьём ударят в сердце, не может не закричать от боли. Только боль-то душевная не должна долго длиться, нюни распускать не следует… Душа в тысячу раз быстрее ртути от давления может упасть, но тотчас же и подняться. Вот когда душевная рана не от внешнего удара, а от внутренней гнилости, тогда беда… Но от этого Бог миловал… Итак, ни минуты унынию. С неустанной бодро-стью трудиться. А дел-то, дел, касающихся военнопленных, необозримая вереница…