Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ЧУДО В СТЕПИ

Один, второй, третий толчок — наш «жигулёнок» буквально сотрясало от неожиданных порывов ветра. Мы ехали по степной дороге от города Камышина в Саратов. Ветер дул со стороны Волги в правый бок автомобиля. Казалось, что как будто огромные ладони какого-то невидимого великана мягко, но сильно толкают нас в бок, забавляясь автомобилем, как игрушкой. За рулём сидел хозяин машины Сергей Булхов. Находясь с ним рядом, я чувствовал себя спокойно, так как знал: машина в надёжных руках опытного профессионала. Сергей работал водителем такси в Волгограде. Старую «двадцать четвёртую Волгу» с шашечками, на которой он трудился, можно было нередко видеть возле Казанского собора, куда он приезжал на службу. Там мы с ним и познакомились. Часто беседуя на богословские темы, я наблюдал, как он возрастал духовно от силы в силу и радовался за него. Парень он был на редкость сообразительный и умный. Правда, чувствовалось влияние на него индийской философии с её йогой, которой, по-видимому, он увлекался до прихода в Церковь, но через это прошли многие неофиты. Я дал ему книгу по исихазму и умной Иисусовой молитве: она стала его настольной книгой. Решил свозить его в Саратов, чтобы представить архиепископу Пимену как возможного кандидата к рукоположению во священника. В Саратов поехали на машине. Если бы мы знали, что с нами может приключиться, то непременно сели бы на поезд. Теперь вот мчимся по заснеженным степям Поволжья, и чувство безпокойства невольно охватывает наши души. До Камышина мы добрались благополучно, надеясь, что и дальнейший путь у нас протечёт так же гладко. Но в этом мы жестоко ошиблись. Вслед за порывами ветра посыпал снег. Сергей обезпокоенно произнёс:

— Как бы нам, отец Николай, не пришлось в степи ночевать. Может, повернём назад?

— Обидно, — говорю я, — больше половины дороги проехали, может, распогодится и, даст Бог, доедем.

Сумерки спустились быстро. Дорога то ныряла вниз затяжным спуском, то поднималась вверх. Когда мы поднялись на очередной холм, перед нами открылась картина: множество огней вдали вереницей уходили за горизонт. Подъехав поближе, мы увидели, что это были большегрузные КамАЗы с прицепами. Мы вышли из машины, спросили: почему все стоят? Водитель крайнего грузовика, матерясь через каждое слово, объяснил нам, что дальше дороги нет, всё занесено и они будут ждать до завтра прибытия тракторов. Про нас он вообще сказал, что мы ненормальные, что, когда вернёмся домой, нам надо сходить к психиатру провериться. Мы повернули и поехали назад, в Камышин. Снег всё усиливался. Ветер лепил в нас такие хлопья, что стеклоочистители едва справлялись. Видимость ухудшилась до того, что ехали почти что на ощупь. В некоторых местах дорога была перенесена снежными заносами. Эти заносы всё чаще стали встречаться нам на пути, и Сергей их таранил, пробивая на скорости. После одного из таких таранов автомобиль развернуло поперёк дороги, так что носом он упёрся в один сугроб, а сзади его подпёр другой сугроб.

— Всё, отец Николай, кажется, мы с вами, как говорится, приплыли: ни взад, ни вперёд, — сказал обречённо Сергей.

Мы вышли из машины. Сильный порыв ветра сорвал с меня меховую шапку и, зловеще свистя, унёс её в снежные дали. На Сергее была лыжная шерстяная шапочка, которую он натянул до самых глаз. Я залез в машину, вытащил из портфеля скуфью и водрузил её поглубже на свою голову. Рассчитывая от дома до епархиального управления ехать в тёплых «Жигулях», я не удосужился обуть зимние ботинки, вырядившись в демисезонные туфли.

— Через два часа нашу машину занесёт снегом полностью, если мы не выберемся куда-нибудь на пригорок, где продуваемое открытое пространство и снегу не за что задерживаться. Уходить куда-то в степь, искать селение — тоже верная смерть, — подытожил Сергей, скептически глянув на мои ботиночки.

Мы стали ногами отгребать снег от машины и рывком, поднимая задок, старались закинуть его влево. Несмотря на неимоверные усилия, за один раз нам удавалось продвинуть машину на один-два сантиметра. Окончательно выдохнувшись и задубев, мы садились в машину, включали двигатель и отогревались. Затем вновь продолжали свою работу. Ценой огромных усилий нам удалось развернуть машину так, что можно было ехать вперёд. Проехав немного вперёд, мы увидели чистую, ровную площадку дороги и остановились на ней. Здесь же стоял кем-то брошенный «газон» с будкой, закрытой на висячий замок.

— Тут будем стоять до утра, — сказал Сергей, — там видно будет. Но у нас, батюшка, другая проблема, и очень серьёзная. Бензин на исходе, когда закончится, мы тут окочуримся с холоду. Помощи, по-видимому ждать неоткуда, трактора подойдут сюда только днём. Так что можно писать завещание родным и близким.

При этих словах мне почему-то припомнилась песня про ямщика, который, замерзая в степи, отдаёт последний наказ товарищу. Мы очень любили с друзьями петь эту песню во время праздничных застолий. Распевая её протяжно, не спеша, наслаждались гармоничным созвучием разных голосовых партий. Когда мы пели её в тёплом, уютном доме, казалась смерть ямщика такой романтичной, умилительно-грустной. Но теперь, когда сплошное белое марево бушевало над нами и вокруг нас, заслоняя весь Божий мир так, что реальными казались только этот буран и снег, мне петь нисколько не хотелось. И умирать, когда тебе вскоре должно исполниться только тридцать три, тоже не хотелось.

— Ты знаешь, Сергей, нам с тобой надо молиться святому Николаю Угоднику, ибо спасти нас может чудо, а он — Великий Чудотворец.

И для убедительности я рассказал про чудо Святителя Николая, которое он сотворил в 1978 году. Я тогда ещё служил в Тольятти диаконом и один раз, отправляясь в Москву на экзаменационную сессию, безнадёжно опаздывал на поезд. Когда я сел в такси, до отправленья поезда осталось пять минут, а ехать до вокзала минимум двадцать минут. Тогда я взмолился своему небесному покровителю, чтобы он сотворил чудо. Чудо произошло: когда мы приехали на вокзал, поезд стоял там 20 минут, из-за того что у него заклинило тормозные колодки. За неявку на сессию мне грозило самое большее отчисление из семинарии, а теперь на кону стояли наши жизни. После моего рассказа стали мы с Сергеем усердно молиться Николаю Чудотворцу. Из снежной пелены выплыла огромная машина — трёхосный «Урал» — и остановилась. Мы стали водителю объяснять нашу проблему. Он молча протянул нам двадцатилитровую канистру бензина. Когда я подавал ему пустую канистру назад, то спросил его:

— Скажи, добрый человек, как хоть твоё имя, чтобы мы могли помянуть тебя в молитвах?

Уже отъезжая, он крикнул в приоткрытую дверцу:

— Николаем зовут.

«Урал» растаял за снежной заставой, а я ещё долго стоял, не в силах прийти в себя от случившегося.

Утром буран успокоился, Сергей надел на задние колёса цепи, и мы, пробившись до Камышина, благополучно возвратились в Волгоград.

Протоиерей Николай АГАФОНОВ, Самарская епархия

Из книги «Неприкаянное юродство простых историй»

Русская линия