Газета основана в апреле
1993 года по благословению
Высокопреосвященнейшего
Митрополита
Иоанна (Снычёва)
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть»|
|
Газета основана в апреле |
|||
| НАШИ ИЗДАНИЯ |
«Православный
Санкт-Петербург»
«Горница»
«Чадушки»
«Правило веры»
«Соборная
весть» |
|||
…Итак,
стало в нашем Санкт-Петербурге одним памятником больше: на Смоленском кладбище,
возле часовни-усыпальницы св.Ксении, встала статуя блаженной старицы.
Когда подходишь к часовне, то поначалу даже не замечаешь этого памятника — просто видишь, что в одном месте народ толпится кучнее, чем где-либо. А всё дело в том, что памятник-то небольшой, в человеческий рост, и почти без пьедестала, и Блаженная не возвышается над народом, а смешивается с ним: она одна из народа, одна из богомольцев, скромная бабушка в платочке. Я подошёл, приложился к руке, приподнятой в благословляющем жесте… День был жаркий, металл статуи нагрелся, и потому рука показалась совершенно живой — тёплой…
А потом мы беседовали с настоятелем храма Смоленской иконы Божией Матери прот.Евгением Шогеновым. Вот что он рассказал:
— Всё началось давно — году, наверное, в 2016-м. Я тогда служил не на Смоленском, а в Приморском благочинии, готовился к постройке большого собора… Однажды приходит ко мне молодая девушка, представляется Марией и предлагает установить рядом с будущим собором статую св.блаж.Ксении. А надо сказать, что Блаженная очень много помогала нам в строительстве: я всё время молился ей, и ответа на молитву долго ждать не приходилось. Казалось, тут бы и откликнуться на предложение Марии (для неё этот памятник был бы дипломной работой). Для меня до сих пор осталось загадкой, почему она пришла не на Смоленское кладбище, а ко мне. Что ж, я пообещал девушке подумать над её идеей и действительно начал прикидывать, куда бы поставить памятник… Потом началось строительство с его бесчисленными хлопотами, потом разразилась пандемия… Я почти забыл о монументе. А потом меня назначили настоятелем на Смоленское, и, конечно, я вспомнил о Марии, встретился с ней, мы ходили по кладбищу, прикидывали, куда поставить памятник… И вдруг Мария исчезла! Исчезла бесследно — не отвечала на звонки, не появлялась в Интернете… До сих пор не могу понять, что с ней случилось, но я с тех пор её не видел.
Казалось бы, идея памятника отпала сама собой. Но тут приблизилось 35-летие прославления св.блаж.Ксении, и владыка Варсонофий благословил составить план мероприятий, приуроченных к этому торжеству. Тогда-то среди прочего мы решили реализовать ту давнюю идею: я был уверен, что дело это будет богоугодное. В те дни я попал на открытие памятника св.прп.Серафиму Вырицкому в Гостином дворе, и мне так понравился этот памятник, что я попросил познакомить меня с его авторами. Оказалось, что скульпторы очень хорошие молодые люди — Вадим Владимирович Сазонов и Николай Геннадьевич Иванов — талантливые, творческие, скромные, что меня сразу к ним и привлекло. Обычно я так выбираю подрядчиков: мне нужно, чтобы они не относились к работе как к бизнес-проекту, а понимали, что это работа для Церкви, работа на века, что это их вклад в историю, и не только в историю, но и в Царство Божие. Когда к работе для Церкви относятся просто как к наживе, то меня как священника это оскорбляет. А эти скульпторы отлично отработали, успели в сроки, что немаловажно и уже большая редкость. 5 июня мы установили памятник, а 6-го было торжественное открытие. В тот день у нас служил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий, по его благословению мы пригласили и всех архиереев, и викарных нашей епархии, многих настоятелей городских храмов… Приехал и губернатор Санкт-Петербурга Александр Дмитриевич Беглов, и председатель Законодательного собрания Александр Николаевич Бельский. Владыка освятил памятник, благословил, первым приложился к деснице блаженной Ксении.
Я, надо сказать, очень волновался, как народ примет этот проект. Но тем же вечером мне прислали фотографию, на ней весь памятник от подножия до главы был усыпан цветами, — и все мои страхи развеялись: сразу стало ясно, что православные уже полюбили статую.
В те дни, когда мы ещё размышляли о том, каким должен стать памятник, мне неоднократно предлагали сделать его в московской традиции, подобным тому, что стоит у могилы св.блаж.Матроны: икона в монументальном киоте. Но я подумал, что у нас свои традиции и в архитектуре, и в скульптуре, — да, пожалуй, и в богослужении; для Санкт-Петербурга, города великих памятников, более органичным было бы именно скульптурное решение. Но памятник памятнику рознь. Мы могли бы установить фигуру блаж. Ксении на высоком постаменте, в величественной позе, чтобы его отовсюду было видно… Но мы отказались от такого решения! Нам показалось важным, чтобы памятник символизировал незримое присутствие св.блаж.Ксении среди паломников. Пусть она стоит среди народа, как равная среди равных, пусть кажется, что святая сама вышла к молящимся и тихо благословляет их. Пусть люди подходят к ней, как к живой, о чём-то просят, прикладываются к руке, испрашивают благословение, — она ведь и есть живая!.. А мы люди немощные, грешные, нам всегда надо увидеть, потрогать, ощутить… И ничего худого в таком желании нет: само церковное богослужение содействует этому. Теперь, когда памятник встал на своём месте, мне кажется, что людям стало легче молиться.
— Скажите, много ли вариантов вы с авторами перебрали, прежде чем остановились на этом?
—
Всё вышло очень легко и быстро, и в этом я тоже усматриваю Божье благословение.
Я попросил скульпторов ещё раз перечитать житие Блаженной и вообще почитать о
ней как можно больше, чтобы ощутить её характер, образ — в том предании, которое
до нас дошло. За образец я дал им известную икону академического письма, ведь
эта икона была написана ещё с первых, дореволюционных открыток, где блаженная
Ксения предстаёт строгой старицей. Вот такой образ и послужил созданию
скульптуры.
— Вы не боитесь, что кое-кто будет ворчать: дескать, что это за новая мода — ставить памятники святым?
— Что в этом якобы есть что-то западное? Нет, я совершенно не допускал такую мысль… Повторяю: мы хотели подчеркнуть петербургский дух, традиции петербургской культуры. Конечно, я допускаю, что не каждому православному человеку это сразу понравится, но надо же учитывать, что у нас и главные городские храмы украшены скульптурами святых, и сам Петербург, он особенный город. Мы в нём живём, и мы не можем не следовать его духу.
— А не боитесь ли вы, что такой простой, народный образ св.Ксении может вызвать у кого-то панибратское отношение к Блаженной? Сюда ведь разные люди приходят… Кто-то вдруг захочет сфотографироваться в обнимку со святой, да и мало ли что может прийти в голову нецерковным посетителям?
— А св.Ксения всегда жила среди самых разных людей. Кто-то её почитал, а кто-то над ней насмехался… Если бы ставили памятник какому-нибудь великому святителю или преподобному — скажем, св.Сергию Радонежскому, — то их изображение было бы неправильно ставить таким образом, потому что характер их служения немножко другой. Тот же Прп.Сергий, он не просто духовный лидер русского народа, он и государственный деятель, он благословлял на освобождение Руси, — установить его в окружении толпы было бы не совсем верно: тут-то как раз и чувствовалось бы определённое искажение образа. Но мне кажется, что нам удалось подчеркнуть особенность служения блаженной Ксении: она блаженная, она юродивая, она не могла бы взобраться на пьедестал, не могла бы встать выше народа. В этом и заключался её подвиг, — подвиг самоотречения, в этом её сила и сама суть её Божественного дара. Она не различает богатых и бедных, мужчин и женщин, благочестивых и не очень благочестивых. Мне кажется, к ней даже язычники приходят, и, наверное, она им помогает, — а значит, неправильно было бы их выгонять. Они приходят, они просят что-то — значит, чувствуют, что Господь по её молитвам проявит к ним Свою милость. И поэтому такое расположение скульптуры подчёркивает неотделимость блаженной Ксении от народа.
Я, кстати, давно об этом размышлял: почему народ к ней так тянется? Почему людям так просто молиться ей? Наверное, именно потому, что она не возвышается над людьми: она не архиерей, не монах, она такая же прихожанка, как большинство из нас. Она не княгиня, не богатейка, её образ рождает не зависть, не низкопоклонство, а скорее жалость и желание помочь. К ней может свободно подойти и обратиться любой человек, и она помогает всем без исключения — за это её и любят, потому-то к ней и тянутся. Не помогала бы — и не приходил бы никто, а тут народная тропа не зарастает. К святителю какой-нибудь молодой, недостаточно воцерковлённый студент, пожалуй, и подойти побоится: он даже не знает, как его правильно назвать. Или к преподобному — как решиться подойти? Он монах, священник — не такой, как все. А тут обычная бедная женщина, которая странствовала по Петербургу, молилась, принимала каждого. Поэтому любой может к ней обратиться, просто назвав её «матушка Ксения» или «Ксения Блаженная».
— Вы слышали какие-нибудь отзывы о памятнике?
— Только положительные! Люди говорят простые, но добрые слова, а я тому и рад: могли бы ведь просто промолчать, но нет, — хвалят, благодарят, не по принуждению, а от сердца. И владыки наши, которые приезжали на открытие, и городские власти — Александр Дмитриевич Беглов и прочие, — все они были единодушны, все радовались, все склонялись перед святой Ксенией. У нас недавно было совещание с архивным комитетом, и приезжали к нам сотрудники центральных городских архивов… Я провёл для них экскурсию по всем святыням Смоленского кладбища. Посетили мы и часовню, подошли к памятнику… И эти гости — люди образованные, интеллигентные — тоже были в восторге. Меня это глубоко впечатлило, я в этом ещё раз увидел, что на создание памятника была Воля. И слава Богу, что Господь сподобил меня быть причастным к этому великому богоугодному делу.
— Да, хочется надеяться, что открытие памятника будет новой вехой — и для прихода Смоленского храма, и в целом для города…
— Я так скажу: все мы знаем, что наши городские экскурсионные службы постоянно водят людей к памятнику Чижику-Пыжику. И эти походы превращены в некий языческий ритуал с принесением жертвы — монеток, загадыванием желаний… Так не лучше ли водить туристов не к бронзовому идолу, а к живой святой, к угоднице Божией: пусть попросят её молитв, пусть через это хоть немного соприкоснутся с благодатью Божией. Мы привыкли думать, что к часовне св.блаж.Ксении ходят тысячи людей, — и это правда! Но ведь есть и такие — даже у нас в Петербурге, — кто ни разу здесь не был. Так, может быть, этот памятник станет для них поводом прийти на Смоленку и через это приблизиться к Богу? Если это будет так — а я уверен, что так будет! — то можно будет сказать, что мы работали не зря.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН