Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Андрей Ребров. «РОЖДЕСТВО ТВОЕ…»

Выпал густой чистый снег. И в церковном саду сейчас безлюдно и тихо. Только откуда-то издалека порой доносится гул большого города — мира сего, с трудом продирающийся сквозь заметеленные кроны дерев и вязнущий в приземистых снежных барханах, чем-то схожих с песчаными сугробами Палестины, хранящими в себе песчинки времени — неуловимые мгновенья Новой эры. Взошедшее дневное светило длит свой не по-зимнему сочный свет, дивно преображая святочное пространство сада. И чудится, что и ты, и купины, и дерева окрест прикровенно запорошены пресветлым рождественским временем и объяты неопалимо этим мощным высоким сиянием, о снега преломляющимся и исходящим уже отовсюду. На кустах жемчужно-льдистые, переливчатые, причудливо осыпавшиеся по краям клочки снега — цветы диковинные. Таинственно… Тихо… Но вздохнёт земля, подует лёгкий ветерок, взметнёт снега, и в голубоватой дымке, пронизанной солнечными лучами, заискрится над этими цветами рой снежинок, будто золотистые пчёлы мёд собирают… на Рождество Христово. В искрящихся сферах небольших клёнов — снегири, будто созревшие плоды. И древняя генная память на миг высветляет образ Сада иного, нездешнего. Утерянного. Или нет — по милосердию Божьему?.. Смотрю на тайнопись птичьих следов, уходящих по снегу, словно строка из Книги Творенья. О чём она? Быть может, о том, что мы сами, сами бываем неоправданно жестокосердны, что мы, писатели, пишем книги без любви к своим литературным героям. Лишаем их «света разума» и обрекаем даже на злодеяния. Изгоняем их из околоцерковного сада словесности русской. Оттого они, не несущие новозаветных ценностей, и не близки современному читателю, ещё по-прежнему ищущему свой духовный идеал и традиционно отзывчивому на любовь и милосердие… Рядом купина, приклонившая долу ветви, опушённые нелёгким снежным опереньем. Ангельскому крылу подобная. Встаю под крыло, и недолгая, но пронзительная грусть о том, утерянном Саде исчезает, яко дым. И душевные язвы, некогда полученные от мира сего, врачуются тихованьем, заживляются. Как раны на теле разбойника. «…Яко разбойник исповедую Тя…» Подхожу к размашистым, сверкающим, словно выквантованным в пространстве, ныне особенно торжественным, таинственным елям, движущимся, как и всё сущее, сквозь время и в снеговых облистанных шапках напоминающим волхвов, как и они, несущим свои таинственные дары. И воспоминается вещее слово святителя Николая Сербского: «Вся красота природы исходит из таинственности Таинственного. Без этой таинственности Таинственного природа ни на миг не могла бы сохранить ту тихую целомудренную красоту, которая светится сквозь нее. Сотворённая природа — облако, укрывающее ослепительное сияние Божественного огня. Прозрачность или непроницаемость этого облака зависит от нашего духовного зрения…» И верно, сама упругая ткань Творенья, истончившись, являет проникновенные видения мира иного и Священной истории. Ибо сегодня «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума…»

† † †

На церковных окнах ризный снег Сочельника,
Дымом и хвоёю тянет из­под рам, —
Будто бы на облаке возлетает с ельником
С белою оградою православный храм.

Раздышу молитвою изморозь оконную —
От простора белого аж в глазах черно…
А вдали, над речкою, над долиной звонною,
Как звезда Господняя, теплится окно…

Ёлочки завьюжены, и сторожки заперты,
Тропка запорошена — никого на ней,
Только лёгким-лёгкие светятся у паперти
Два следа от ангельских маленьких ступней.

Но запели певчие, сотворив знамения,
И запели сиверком зимние поля, —
Будто бы со знаменным и с метельным пением
Устремилась к Вышнему Русская земля.

У РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЁЛКИ

Там мир таинственный, согретый
Воображеньем детворы:
И за спиралью мишуры
Не просто полые шары,
А населённые планеты.

Там детских грёз чудесной силой
Гирлянды лампочек цветных
В неугасимые светила
Невинно преображены.

И как сгущённый до сверканья,
Овеществлённый в форму свет,
Шпиль над еловым мирозданьем
Горит, мечтами их согрет.

А здесь, пред ёлкою, в сторонке,
Весь в чистых, радужных слезах —
Лик обомлевшего ребёнка,
Его нездешние глаза.

СВЯТОЧНОЕ

Блёкнет день, исполнясь ветхим светом.
В старый сад тропа заметена.
В снежной сфере яблоневых веток
Созревает новая луна.

На дворе мороз, но временами
Чудится, что в заоконной мгле
Сладко пахнут горними садами
Яблоки, не собранные нами, —
Маленькие луны на земле.

†††

Рождественским снегом покрыты соборы,
И солнце играет в родных небесах.
И кажется, будто в глубоких затворах
Печерские старцы творят чудеса.

И вдруг, встрепенувшись от первого звона,
Мохнатые шапки роняют на лёд
Сединами зим убелённые кроны,
Сединами лет убелённый народ.

Метали поклоны белицы-берёзы,
Склонялись и ветви, и сотни голов,
И чудилось мне: отступили морозы,
И душу согрела молитвенность слов.

То в храме тропарь гулко братия пела,
И отзвук его долетал из леска.
Снегами и елями пахло в приделах,
Свечами и ладаном пахли снега.

А звоны летели над долгим простором,
Пушистым и белым, как Божий убрус.
И вторили им и сердца, и соборы,
И шапки роняла притихшая Русь.