Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Родом из детства

«ВЕДЬ Я ЖЕ ОХОТНИК!..»

РАССКАЗ

Когда слышу, как говорят: «Охота пуще неволи», — то всегда понимаю это в буквальном смысле, без всяких иносказаний и аллегорий. А чем же ещё, скажите, она привлекает мужчин и даже мальчишек? Ну, не фактом же убийства беззащитных существ?! Или, может быть, всё-таки живёт с диких первобытных времён в мужской половине человечества сознание: чтобы жить, нужно убивать? Как живёт оно в тигре, волке, рыси…

Вот моя бабушка, Наталья Трофимовна, греясь на солнышке, гладит, нахваливая, своего любимого котика Барсика, только что съевшего мышонка. И у обоих никакого угрызения совести. Сейчас ещё блюдечко парного молока ему нальёт.

Но это ещё что! На днях дедушка зарезал нашего поросёнка Яшку, с которым мы были неразлучны всё лето. Поросёнок даже дрался с собаками, защищая меня, и дважды был покусан ими. Я плакал, отказываясь есть котлеты, жаренные из яшкиного мяса. Хотя правды ради надо сказать, что на следующий день всё же съел. Уж очень вкусно они пахли…

Мама часто ругала меня за то, что моя голова всегда забита ненужными фантазиями и выдумками, желанием увидеть то, чего никогда не было.

— Ты вечно стараешься, — сердясь, говорила она, — почесать за правым ухом левой рукой.

Я пробовал — действительно, это неудобно. Но мне почему-то казалось, что просто так ничего не бывает. В мире обязательно должно быть что-то, что скрыто от первого холодного взгляда. Вот я и искал всегда это «что-то». Но разговоры об этих поисках с мамой часто заканчивались подзатыльником.

Отец, в отличие от мамы, всегда пытался растолковать мне непонятное, хотя у него тоже ненадолго хватало терпения.

Во мне, как наказание, сидел какой-то зуд кладоискательства — неистребимая уверенность, что где-то там, на глубине двух и более метров, обязательно должен лежать сундучок с алмазами истины.

Спасал меня, как всегда, дедушка Василий Иванович. Он никогда не спорил со мной. Не говорил, что я несу несусветную чушь, лишь, недолго помолчав, задумчиво поглаживая седую, аккуратно расчёсанную бороду, он начинал разговор со мной как с равным, как человек, озабоченный тем же вопросом, что и я, при этом удивительно умел находить нужные для меня слова. Так было всегда.

Но вот однажды мы с дедом возвращались с осенней удачной охоты на тетеревов. Погода была ясная. Красные сосновые боры купались в малиновых лучах заходящего солнца. Настроение было прекрасное. Я вприскочку бежал впереди деда и бросал камушки, стремясь метко попасть в цель — ведь я охотник.

На широкой еловой ветке сидела сойка. Прячась за кустами, я подкрался к птице поближе и швырнул в неё камень. Бросок был точный — сойка упала в траву, но была жива. Не подпуская меня к себе, с большим трудом отрываясь от земли и кувыркаясь в воздухе, она улетела в чащу леса.

Всё это происходило на глазах подошедшего деда.

— Дедушка, я настоящий охотник, — радостно закричал я, — даже камнем могу сбить птицу!

Но он, будто окаменев, молча стоял передо мной и вдруг, не проронив ни слова, закатил мне звонкую оплеуху. И это был дед, который никогда и пальцем меня не трогал!..

— Ты злой и бездушный человек, — слова его были произнесены жёстко, даже сурово. — Что тебе плохого сделала птица? За что ты её обидел, а возможно, даже и ранил? Можешь ответить?

Обида яростно вспыхнула в моей груди. От деда я мог ожидать всего чего угодно, но не этого.

— Меня-то ругаешь, а у самого целый ягдташ тетеревов!

Ослеплённый дикой, как мне казалось, несправедливостью, да ещё от самого справедливого и мудрого человека, каким я всегда считал деда, я готов был разреветься. Но спокойный голос деда остановил меня:

— Господь создал живых тварей, чтобы они служили человеку, были помощниками ему, как собака и лошадь, служили ему пищей, как лесные звери и птицы. Но убивать и калечить их ради минутного удовольствия не только грешно, но и преступно. Заруби себе на носу!

Этого краткого, но сурового разговора хватило мне надолго. Надеюсь, навсегда.

Солнце за нашими спинами садилось за дальний лес, тени сосен становились всё чернее. Плотно прижимаясь к земле, они ложились на неё мягким ночным одеялом. Но впереди в последних закатных лучах ещё ярко горели весёлые кудрявые облака, предвещая завтра ясный, погожий день.

Анатолий ЗАОСТРОВСКИЙ