Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

17 апреля — Радоница

«ПАСХА ДЛЯ УСОПШИХ»

У Бога нет живых и мёртвых, все души людей находятся в Церкви. Единственное, что отличает нас от умерших, — это то, что они находятся в Небесном Храме. Поэтому во вторник Фоминой недели, следующей после Светлой седмицы, мы поминаем ушедших родственников, разделяя радость Пасхи с ними, умершими в надежде на воскресение и жизнь вечную. На Радоницу — Пасху для усопших — полагается вспоминать добрые деяния ушедших.

Но как вспоминать тех, кого видел лишь младенческими глазами и потому не помнишь? На помощь приходили старые, пожелтевшие от времени фотографии. Частенько, углядев, что папка присел на диван с газетой, я, притулившись к его сильному плечу, просила: «Пап, расскажи, как ты жил, когда был маленьким, расскажи о своей маме —
моей бабушке Марии». Папка снимал с книжной полки семейный альбом, находил какую-нибудь дорогую его сердцу фотографию, и начинался увлекательный рассказ об удивительной жизни, полной невзгод и опасностей, но такой таинственной и заманчивой для меня. О жизни, которая ушла навсегда.

Вот эта потёртая фотография — прабабки Аграфены, бабушки моего папы. У неё были небесной сини глаза и коса русая, в кичку забранная. Рядом с ней голубоглазый мальчик и девочка лет пяти. Мальчик — это мой папа Николай. Так странно было видеть моего сильного большого папу маленьким мальчиком в коротких штанишках... А девочка — Евгения, её бабушка Мария (папина мама) нашла на железнодорожных путях после бомбёжки в 1942 году. Прабабушка Аграфена с дочерью Машей вместе с другими беженцами ехали в битком набитых товарных вагонах в Казахстан, покинув родную кубанскую станицу Михайловскую. Родителей Жени убило, и бабушка Мария вырастила её, как родную дочь. Её муж Аким (мой дед) погиб на фронте, и бабушка, тогда ещё молодая и красивая, замуж больше так и не вышла. «Где такого, как мой Акимушка, найти!» — говорила на все уговоры и предложения. 

Мне был год, когда умерла бабка Мария. Что я могу помнить о ней? Но рассказы папки делали её настолько живой, будто она вот только сейчас вышла на огород и сейчас вернётся, неся в переднике нагретые солнцем помидоры, зелёный лучок, прохладную, выдернутую из земли редиску... Но именно с бабушкой Марией связаны мои воспоминания о самой необычной Пасхе в моей жизни. Я тогда училась в четвёртом классе, учебный год подходил к концу, на улице пахло весной, а впереди к тому же была Пасха. Не зная толком, что означает этот праздник, мы каждый год отмечали его дома — красили яйца, пекли куличи, делали творожную пасху. Иногда под предлогом, что надо сходить на базар, мачеха вела нас, детей, в Никольский храм, что был рядом с городским рынком. И мы, обычно шумно галдящая ватага, вели себя тихо и благопристойно, понимая, что это особое место — место, где живёт Бог.

И надо же было такому случиться, что в тот год недели за две до праздника Воскресения Христова из продажи вдруг пропали все яйца. Время было советское, и кто знает, не специально ли это было устроено? А старушки, торговавшие на рынке яйцами от домашних курочек, тут же немилосердно взвинтили цену. Что делать? Мы с братьями расстроились до слёз: как же без яичек, окрашенных во все цвета радуги? Мы так привыкли, что праздничным воскресным утром каждый находил в изголовье своей кровати тарелку, в которой на травке и листиках лежали яйца-крашенки, конфеты и маленький куличик.

Вернувшийся с работы папка, узнав о наших детских переживаниях, вдруг разулыбался:

— Та-а-ак, значит, история повторяется... Много лет тому назад вот так же перед Пасхой днём с огнём невозможно было сыскать в магазинах яйца. И знаете, что сделала ваша бабушка Мария? Уж она-то не стала попусту слёзы лить. Она скомандовала мне и сестре Жене: «Быстро одевайтесь, сегодня мы ужинаем в столовой». — «Почему?» — заныли мы с Женькой, недовольные таким оборотом дела. Ведь мама даже самые простые блюда готовила так вкусно. «Там увидите», — был ответ. В столовой мы получили по стакану чая с кусочком хлеба и по два яйца, сваренных вкрутую, — больше в одни руки не давали. Но яйца мама, к нашему удивлению, припрятала в сумку. «Пейте чай с хлебом, не зевайте, — торопила она. — Нам ещё в пару столовых надо успеть». Заинтригованные, мы с сестрой молча проглотили хлеб с чаем и пулей вылетели вслед за мамой на улицу. В других столовых мы так же исправно хлебали чай, закусывая хлебом, и наблюдали, как мама бережно укладывает в сумку яйца.

Дома она вытащила из-под кухонного стола коробку, доверху набитую луковой шелухой, поставила на огонь кастрюльку с водой. Варёные столовские яйца были тщательно обёрнуты луковыми одёжками, перевязаны суровой ниткой и опущены в кипящую воду. Началось таинство превращения обычных яиц в пасхальные. И в светлое Христово Воскресение мы все получили по три бордово-коричневатых яйца. А уж вкусные они были! Никогда в жизни больше таких вкусных яиц не ел... 

— Ничего, Коля, — сказала мама, — на Пасху в этом году мы с детьми поможем тебе вернуться в детство.

— Понятно, — радостно закричали мы, — сегодня мы ужинаем в столовой. Ура бабушке Марии!

Мы готовы были неделю питаться только чаем с хлебом, лишь бы на праздник были пасхальные яйца. Лишь бы папа получил такое же яйцо, как в детстве, а мы все хором могли бы сказать ему: «Христос Воскресе!»

Недавно, перебирая семейные фотографии, я нашла тот снимок и рассказала папину пасхальную историю своей дочери. Ей понравилась находчивость её прабабушки Марии. А с фотографий бабушка, дедушка, папка, тётя Женя, которых давно уже нет в живых, смотрели так, будто просили не забывать. Не забуду, родные, ведь у Бога мёртвых нет, у Бога все живы. И вы, я знаю, слышите моё пасхальное приветствие: «Христос Воскресе!»

Ирина НИКОЛАЕВА