Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Язык правды и истины

ЧУЖЕБЕСИЕ НА ВЕСАХ ИСТОРИИ

Термин «чужебесие», вынесенный мною в заголовок, ввёл в отечественную словесность во второй половине XVII века славянский энциклопедист и создатель «Грамматики все­славянского языка» Юрий Крижанич (ок.1618—1683). Это слово означало бешеное пристрастие ко всему чужеземному. Крижанич относил чужебесие к одной из главных бед России. За этой бедой по стопам следует чужевладство — иноземное иго, тяготеющее над славянами, отсутствие собственно народной правящей элиты. При чужевладстве, по Крижаничу, богатства страны высасывают чужеземцы, они умеют за безценок купить русские товары, по огромным ценам навязать свои, вывозят то, что необходимо самой России для дальнейшего роста её населения. Ибо богатство народа — его многолюдие. Забота и обязанность властей — людство учинить блаженным. При нарушении Божеских и человеческих законов правитель впадает в людодёрство, устанавливает в стране грабительские законы, уменьшающие народонаселение.

Эти три беды — чужебесие, чужевладство и людодёрство — не оставляют нас и по сей день.

В XVII веке идея всеславянского языка могла осуществиться, если бы Крижанич не был сослан из Москвы в Тобольск на долгие 15 лет. Там он активно трудился над своими сочинениями, неотступно нёс свой крест, обращаясь не к царю, а «ко всему светлому, славному русскому народу: то вам будет, господа мои и братие, благоверный русский народ, от меня смертный разряд и философских моих промыслов малая память».

«Совершенство языка — самое необходимое орудие мудрости и едва ли не главный её признак, —
отмечал он в своей «Грамматике». — Чем лучше язык какого-либо народа, тем успешнее и удачнее занимается он ремёслами и разными искусствами и промыслами. Обилие слов и лёгкость произношения очень помогают созданию мудрых планов и более удачному осуществлению разных мирных и ратных дел».

То есть язык — не столько система знаков для человеческого общения и самовыражения, но важнейший элемент народной памяти и культуры, выразитель и хранитель истории, традиций и обычаев народа. Язык — важнейший признак этнической идентификации народа на протяжении столетий.

Способность человека к устной или письменной речи, гласному выражению мыслей и чувств формировала этику человеческого поведения: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога».

Один из вселенских учителей Церкви Григорий Богослов (326—389) признавался: «Через слово я обуздываю порывы гнева или усыпляю иссушающую зависть, им успокаиваю печаль, им уцеломудриваю сластолюбие. Слово поэтому делаю сообщником всей жизни, добрым советником и вождём».

На письменной основе строилась и продолжает развиваться цивилизация.

Отечественная письменность как таковая зародилась, надо полагать, не позднее начала X века: первые договоры русских с греками помечены 911 и 941-м годами. Величайший исторический взрыв несёт за собой возникшая вскоре полноценная, вполне зрелая древнерусская литература, летописи и проповеди, которая не только пассивно следовала за потребностями общества, но и активно на него воздействовала, раздвигала границы видения мира, возгревала патриотизм, историческое самосознание. Её создатели жили в уединении пу´стынь и молчаливых келий, но умели воздействовать на нравственное, эстетическое воспитание современников.

В «Изборнике» 1076 года читаем «Слово некоего инока о чтении книг»:

«Конь управляется и удерживается уздою, праведник же — книгами. Не собрать корабля без гвоздей — не будет праведника без чтения книжного. Как пленник всегда думает о родных своих, так и праведник — о чтении книжном. Красота воину — оружие и кораблю — паруса, так и праведнику — почитание книжное».

Время слуг своих поставляет — и народу, и Господу.

Внезапно из незаметного накопления появляются первые произведения оте­чественной словесности, такие как «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, первого из русских в этом сане, как Поучения Феодосия Печерского, Поучения князя Владимира Мономаха, жития Бориса и Глеба и т.д. В период политического разобщения князей междоусобицами древнерусская литература по всему пространству русских земель призывала к единению. Литература с её монументальным историзмом, по мнению академика Д.С.Лихачева, в кризисные периоды заменяла собой государство. Между любовью к России и любовью к её языку ставился знак равенства.

Развитие языкового процесса в разных частях (регионах) земного шара в очень отдалённые времена происходило по большей части в изоляции народов друг от друга. Это привело к появлению разнообразных языковых систем, вызвало множественность языков и явление двуязычия, при котором время от времени в развивающихся культурах на помощь приходит другой язык. В истории Руси—России это было многократно. Достаточно упомянуть мощное южнославянское воздействие, затем норманнское и тюркское. В период правления Петра I (1672—1725) усилилась роль германских языков. Во второй половине XVIII века, в золотой век Екатерины Великой (1729—1796), русскую культуру и жизненный обиход обогащает французский язык.

Объяснение тут простое: язык является всеобъемлющим средством передачи и хранения информации, универсальным средством межличностного общения и взаимодействия. А.П.Чехов (1860—1904) признавался в одном из писем: «Не знаю языков. Ах, с каким бы удовольствием я себя выпорол!»

Жизнь в контексте русской словесности, по её заветам, представляла духовные скрепы народа. Язык как экстенсивное средство массового общения порождал фольклор — ровесник устной речи.

Выдающийся русский писатель Аввакум Петров (1620/21—1682) — современник Юрия Крижанича, их пути пересеклись однажды в Тобольске — ворвался в летописную словесность, как буря, со своим живым, мужицким, полнокровным голосом. В своем «Обращении к «чтущим» и «слышащим» и похвале «русскому природному языку» протопоп призывал: «Не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой русской природной язык… Что много рассуждать: ни латинским языком, ни греческим, ни еврейским, ниже иным коим ищет от нас говоры Господь, но любви с прочими добродетельми хощет, того ради я и небрегу о красноречии и не уничижаю своего языка русскаго».

Это обращение, как зажжённая свеча, освещала главный шедевр священника Аввакума Петрова — его «Житие», продолжающее традицию «Исповеди» Блаженного Августина (354—430).

Не стану утомлять читателя изложением высших достижений отечественной словесности. Они неоспоримы и достаточно хорошо известны. Упомяну лишь про уникальное свойство русской литературы, которое, по мнению В.В.Набокова (1899—1977), состоит в том, что она «несёт правду и создана воображением, управляемым поисками истины». Это оказывает облагораживающее влияние на всю мировую литературу. Слова «правда» и «истина» В.В.Набоков, преподававший около 20 лет русский язык и литературу в американских учебных заведениях, произносил в английской речи по-русски, видимо, считая их непереводимыми. Одна из студенток запомнила слова писателя: «Русская истина не очень приятный спутник: это не каждо­дневная правда, а воистину безсмертная Истина, которая есть сама душа всего того, что истинно. И если Истину удаётся отыскать, она придаёт творческому воображению блеск и величие… Ни один писатель не сумел так сочетать творческую истину и образы людей, как это сделал Толстой в «Войне и мире». Сам Толстой в этой книге невидим. Подобно Богу, он везде и нигде».

После прочтения рассказа «Смерть Ивана Ильича» П.И.Чайковский (1840—1893) выскажется о Льве Толстом, что это величайший из всех писателей-художников: «Его одного достаточно, чтобы русский человек не склонял стыдливо голову, когда перед ним высчитывают всё великое, что дала человечеству Европа. И тут, в моём убеждении о безконечно великом, почти божественном значении Толстого, патриотизм не играет никакой роли».

Так почему же русский язык с такими творцами, как Л.Н.Толстой, А.П.Чехов и тот же В.В.Набоков, надо оберегать от чужебесия? Может быть, неправы поборники старых грамматик? Конечно, нынешняя интернет-революция превосходит по своему размаху революцию Гутенберга, который изобрёл печать со съёмных наборных литер. Но Гутенбергова галактика, сделавшая книгу товаром массового производства, объединила людей, послужила началом современного глобализма. Историческая коллективная память многократно превысила индивидуальную память, сделала её неадекватной. Какие опасения можно ожидать от электронной книги? К чему впадать в моральную панику? Русский язык неистощим в соображении слов, как наш трезвый разум неистощим в соображениях новых понятий. Не так ли? Чего стоит новый глагол «промельдонили» или выражение футбольных болельщиков про удары мимо ворот: «скержаковил»…

В этом мире вся духовная реальность, а значит, и все духовные ценности сосредоточены в людях. Духовный прогресс определяется фразой из христианской молитвы: «Да будет воля Твоя». Незачем, мол, опасаться духовных симулякров, технологической симуляции сознания. Насаждаемые западные образцы, духовное принуждение можно преодолеть, а предлагаемые западные образцы — пережить и отвергнуть.

На устах у многих одно из последних стихотворений в прозе Ивана Сергеевича Тургенева (1818—1883): «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

Эти часто цитируемые строки написаны Тургеневым в июне 1882 года. Ключевая тревога и опасение звучат в словах писателя, который первым вывел в литературе тип нигилиста на орбиту русского сознания: «…как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?».

Повторю вслед за своим тёзкой Крижаничем: чужебесие раскалывает общество, тем оно и опасно. За ним неумолимо следует чужевладство и людодёрство — говоря по-современному, оккупационный режим. Режим остаётся оккупационным и тогда, когда он захватывает самое драгоценное — наши живые души.

Общество — это не что иное, как общая основа полей действия индивидуумов, а человеческая личность обладает внутренней способностью творить как зло, так и добро.

Юрий ПОМПЕЕВ, профессор, доктор культурологии, член Союза писателей России