Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

Не могу сказать, что я сильно обрадовалась, когда лет десять назад впервые на моём балконе поселилось безпокойное, шумное семейство ласточек. Пока лепили гнездо-шар, ещё ничего было — перечирикнутся друг с другом и полетели за кусочками земли и глины. Вскоре ещё одна пара рядом второе гнездо лепить принялась. Наконец гнёзда, похожие на вязаные сумочки, готовы, и ласточки устроились на яйцах. Будущие папы семейств туда-сюда снуют: то мошку супругам принесут, то пёрышко — пуховую колыбельку для птенцов выстлать. Через некоторое время я нашла под гнездом пустые маленькие скорлупки, обрадовалась: вылупились малыши, стало быть. Но тихая радость длилась недолго: когда птенцы подросли и стали высовывать из гнезда свои раззявленные жёлтые клювики, требуя пищи, такой птичий гам поднялся! Родители как заведённые летают, мошек таскают. С удивлением вспомнила известные с детства строчки: «Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда…» Как же, не знает! Решила я своим пернатым квартирантам помочь: насыпала на подоконник зёрен, хлебных крошек. Они даже внимания не обратили на подношение. Видимо, не могут ласточки, как воробьи, приземляться где хотят, крошки клевать. Дано им Господом ловить пищу на лету, а крохотными лапками с цепкими коготками за мягкий домик свой с лёту цепляться и ловко нырять в лаз, который страсть какой узкий. Просыпались мои неугомонные жильцы спозаранку — часа в четыре утра. А балкон-то у окна спальни! Соседи жалуются: «Это невозможно, сделай что-нибудь». Что?! Гнездо ласточки сломать — грех. Ласточка — Божья птичка, не раз упоминается в Библии. Чудное поэтическое сравнение приводит премудрый царь Соломон: «Как воробей вспорхнёт, как ласточка улетит, так незаслуженное проклятие не сбудется» (Притч.26,2). «Выселяй давай, как злостных неплательщиков за жильё», — пошутила соседка. «В том-то и дело, что платят… Пошли, покажу». Тихонько подходим к балконной двери. «Полюбуйся», — шепчу. В это время в отверстии-входе одного из гнёзд появился сначала хвостик, потом тонкие ножки птенца. Шлёп! На пол балкона упала капля. «Так они тебе ещё и балкон загаживают!» — всплеснула руками соседка. «Нет, они мне дарят ценнейшее удобрение. Зимой разведу щепотку подарочка в воде, дам настояться и комнатные цветы поливаю…»

А как-то сижу в соседней комнате, читаю у распахнутого окна, вдруг все четыре взрослые ласточки с отчаянными криками стали носиться мимо, разве что в комнату не влетали. «Неспроста», — подумала я и побежала на балкон. Точно: Котофей — даром что полная миска еды — открыл охоту на учившихся летать птенцов. И прямо у меня на глазах сбил мощной лапой одного прямо на лету. Увидев меня, Котофей шмыгнул в комнату и забился под кровать, а птенчик остался лежать на полу, судорожно хватая воздух клювиком. Взяла, поцеловала в головку, побаюкала в ладонях, потом пошла в кухню, набрала в рот воды, сунула меж губ клювик. Чувствую, глотает. Хорошо. Забралась на стул, втолкнула его в гнездо. Два дня он сидел тихохонько, потом стал летать с братьями и сёстрами, выделывая в воздухе чудеса птичьего пилотажа.

Каждую весну мы ждём с дочкой прилёта наших ласточек. Понимаем, конечно, что это уже не те, первые, а их дети или внуки. Нынешним летом долго их не было. Каждый день, возвращаясь домой с работы, бежала первым делом на балкон — не прилетели ли? Нет как нет. Может быть, облюбовали другое местечко, поуютнее? И то сказать: сбоку одного из гнёзд зияет приличная дыра — вывалился кусок зимой, а латать ласточкам лень? Попробовала сама залепить глиной, замешенной на мелко нарезанных травинках, — грубо получилось, нескладно, скорее отпугнёт, чем привлечёт. Восстановила всё как есть. Жду-пожду — не летят… А может быть, в прошлом году птенец какой помер, им и не хочется сюда возвращаться? Залезла на стул, сунула руку в гнездо, в другое — нет, пальцы нащупали только слежавшиеся пёрышки да ссохшиеся травинки… А на следующее утро меня разбудил такой знакомый птичий гомон — райской музыкой показались звуки эти! Вернулись, беглецы, не забыли отчего дома. Ну, располагайтесь. К вечеру поломанное гнездо было восстановлено: на боку виднелась аккуратная заплаточка из мелких глиняных шариков. Только неровной стенка получилась, вроде оттопыренного карманчика. Всё лето я с тревогой ждала, что вот-вот заплатка отвалится, а с ней выпадет птенец, уснувший в «кармашке», как в колыбельке. Обошлось…

В августе стали мои лас-точки подолгу пропадать где-то — видимо, пробные полёты совершали. Потом и вовсе исчезли, только тоскливые крики их замерли над лесом. Во время отлёта щебетанье ласточек делается похожим на грустное воркование, что было замечено ещё в древности: «Как ласточка издавал я звуки, тосковал как голубь» (Ис.38,14), — восклицает Езекия, исцелившись от смертельной болезни. Улетели: ждёт их за моря дорога дальняя, яркое, весёлое, зелёное; до свидания, лето, до свидания!

Ирина РУБЦОВА