Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

«ИЗ СМЕРТИ В ЖИЗНЬ…»

 «Подвиги псковских десантников и всех, кто воевал в Чечне, не должны забываться и замалчиваться. Наоборот, их должны знать молодые люди, они должны упоминаться в школьной программе и современной культуре. Пример самопожертвования, подобный примеру воинов шестой роты, должен вдохновлять молодых людей. Когда у человека есть ради чего жить и есть ради чего умирать, наш род имеет будущее, и мы можем быть спокойны за Россию», — сказал председатель отдела по взаимоотношениям Церкви и общества РПЦ МП протоиерей Всеволод Чаплин. Книга Сергея Галицкого «Из смерти в жизнь…» — достойный ответ на эту реплику. Она открывает читателю примеры верности Христу Спасителю российских воинов, рассказывает об их мужестве и любви к Родине.

Сердца и головы — высоты, которых отдавать нельзя
— Я хочу сегодня поговорить о нравственности, о воинском долге, о профессии «Родину защищать», — сказал заместитель председателя Военного отдела СПб епархии кавалер ордена Мужества военный священник Димитрий Василенков. — Мы знаем, что Христос воскрес, и эта вера даёт нам силы, и давала силы нашим предкам Отечество блюсти. Но мы живём в тяжкие времена, когда особенно явно видно, что наше Отечество в покое не оставят: слишком тяжёлая сложилась ситуация на Кавказе, слишком много «доброжелателей» у нашей страны — и внутренних, и внешних. Тем более нам сегодня следует жить по вере, соблюдая Заповеди Божии, — тогда будет будущее и у нашего Отечества, и у наших детей. Поэтому я считаю, что книга «Из смерти в жизнь», рассказывающая правду о войне в Чечне, вышла вовремя, ибо нравственные ориентиры в нашем обществе размыты. И наша молодёжь приходит служить в армию нравственно дезориентированная, да и в физическом плане мало что собой представляет. Эта книга — о подвиге наших солдат и офицеров, о помощи Божией нашим воинам.
 С.Галицкий: Господь действительно не оставлял своей помощью наших ребят. История, рассказанная боевым офицером, столь невероятна, что расскажи кто другой, я бы усомнился. Но здесь о том, что он лично видел и слышал, свидетельствует полковник Д., командир спецподразделения МВД (позывной «Годзилла»).

Ангел-Хранитель
 В начале лета 2000 года я находился в очередной командировке в Чечне. Поступила информация, что в одно из сёл района вошла банда. Было известно, в каком доме находится лидер бандгруппы. На рассвете, по плану, наши на двух БТРах подъезжают к дому, выдёргивают бандита и уходят. Но перед этим группа должна блокировать дом со стороны огорода. Ведь когда мы въезжали в село, жители, которые замечали нас первыми, начинали стучать по газовым трубам. Это означало: федералы входят в село…
 По темноте впятером пешком мы зашли в село. Перекрыли огород… по рации своим дали сигнал — мы на месте. После этого наши ребята на скорости подлетают к дому. Слышен шум техники, грохот от выламываемых дверей и крики. Ясно, что захват состоялся, мы ждём сигнал — сниматься. А сигнала нет… На связь выходить нельзя, но наш старший (позывной «Семён») начал по рации запрашивать: «Когда нам выходить?» В ответ — тишина. Мы выбрались на дорогу… может, БТРы на дороге стоят и ждут. Но на улице никаких наших… У старшего началась лёгкая паника, он по рации уже в голос кричит: «Где вы?!» Никто не отвечает. Летят, видно, наши на базу на БТРах. Радостные, что с добычей, ничего не слышат. А нам что делать? Ведь в селе-то боевики!
 Тут из домов высыпали женщины, дети, старики. До сих пор помню взгляд бабки-чеченки. Такое у неё на лице было написано удовольствие: «Ну всё, попались голубчики!..» Но мы-то не солдаты, все у нас взрослые мужики. И вооружены по полной программе. Чеченцы поняли, что просто так взять нас вряд ли получится. Но люди всё равно обступают нас вокруг, приближаются… За спиной толпы уже стали бородачи появляться… Вижу — метрах в двухстах за нами площадь с мечетью в центре. Я решил отходить к мечети. В дома — безполезно. Да и впятером держать оборону в доме с таким количеством входов и окон невозможно. «Семён» уже почти в истерике орёт: «Нас бросили!..» Толпа растёт. Всё это напоминало ситуацию, когда хищники собираются вокруг добычи. И вдруг сквозь шум толпы слышим вой сирены! Прямо к нам подлетает белая «Нива» с синей полосой и надписью «Милиция», с мигалками. Внутри человек в серой милицейской форме, на груди нашивка «ОМОН». Открывает и кричит: «Чего вы орёте по рации, что вас бросили? Ведь боевики эфир прослушивают. Сейчас их тут столько соберётся… Быстро в машину!» Мы заднюю дверь у «Нивы» открыли и пятеро, в броне, с пулемётом, гранатомётом и снайперской винтовкой, внутрь забились. Водитель поехал прямо на толпу. Те, не выдержав такой наглости, стали в стороны отскакивать… Потом и выстрелы раздались. Но в нас боевики не попали.
 На бешеной скорости долетели до ближайшего милицейского блокпоста. Водитель нас высадил, снова поругал за то, что по рации орали, что нас бросили. Сказал: «Ждите здесь своих». И уехал. Я сейчас не могу вспомнить его лица. Никто из нас не запомнил ни как его зовут, ни какой номер был у машины. И, что самое интересное, никто из нас не додумался его спросить, как он узнал, что мы одни в селе остались. 
Позже, уже дома, вспоминали ситуации всякие. Мы ведь и в засады попадали, и «языка» брали. Но история с омоновцем была самая загадочная… Его появление в «духовском» селе одного, на милицейской машине, да ещё в омоновской форме — вещь, исходя из чеченских реалий, невозможная. Получается, появился человек из ниоткуда и уехал в никуда. Тут моя жена и говорит: «Это вас Ангел-Хранитель спас». И всё сразу встало на свои места…

По-божески жить — или мерзавцем быть
 О.Димитрий: Мы часто забываем, что в Первую и Вторую Чеченские войны воевала молодёжь, раннее детство которой прошло в Советском Союзе. То есть они успели побыть октябрятами-пионе рами, в них было заложено понятие о дружбе, чести, взаимовыручке. Сейчас демократическое воспитание, разрушающее наше Отечество, прочно вдолбило в сознание наших детей, что в жизни каждый сам за себя. Мне м.Ангелина из сестричества, что ещё с первой Чеченской войны занималось уходом за раненными ребятами, звонит как-то: «Ты представляешь, батюшка, нынешние ребята молодые, которые поступают раненные, совсем другие, нежели те, что были в первую и вторую войну. Их состояние можно охарактеризовать двумя словами — озлобленность и шок. Это уже совсем другая молодёжь». Но это наша молодёжь! Мне часто приходится выезжать на Кавказ, я — духовный наставник многих наших воинских подразделений. И я вижу, как нынешние молодые ребята, попадая в тяжёлые ситуации, вспоминают о Боге и творят великие дела. Поражаешься иной раз силе их духа.
 С.Галицкий: 21 февраля 2000 года навсегда остался чёрным днём для армейского спецназа: в Чечне в районе с.Харсеной в одном бою погибли сразу три группы разведчиков спецназа — 25 человек. Выжили всего двое. Мне удалось побеседовать с одним из них — старшим сержантом Антоном Филипповым. Он рассказал...

Смертельный бой
 В Чечне я с 17 января 2000 года. Хотя это была моя первая командировка, но я уже участвовал в пяти боевых выходах. Погода в ночь на 21 февраля была ужасная. Шёл мокрый снег. По нам ударили сначала с двух сторон, а потом окружили полностью. Били из огнемётов и гранатомётов. Конечно, мы сами во многом были виноваты, но восемь дней по горам ходили, устали. Спали прямо на земле, спальника было только два. На себе всё приходилось нести, боеприпасы в первую очередь. Я нёс рацию, батареи к ней, ещё и гранатомёт тащил. Когда бой начался… смотрю я на рацию свою и вижу, что её пули насквозь прошивают. Так что она так и не пригодилась. У меня лично, кроме гранат, ничего с собой не было. Их я в самом начале бросил в ту сторону, откуда по нам стреляли. У командира Самойлова (Герой России старший лейтенант Самойлов) был пистолет Стечкина и автомат. Дольше всех стрелял кто-то из наших из пулемёта. Чеченцы тогда кричали: «Русский Ванька, сдавайся, русский Ванька, сдавайся!» А наш пулемётчик под нос себе бормочет: «Я сейчас вам дам — сдавайся…» Встал в полный рост, на дорогу выскочил и только начал очередь давать, его и убили.
 Мне кто-то из командиров кричал: «Ракету, ракету!» Крик был такой отчаянный. Ракета — сигнал, что что-то происходит. Но она должна быть красная, а у меня только осветительная была. Запустил, какая была. И сразу после этого грохнуло что-то, и меня ранило осколком в ногу, косточку на ступне сломало. Я оборачиваюсь и спрашиваю у Витька (сержант В.Чёрненький): «Живой?» — «Живой, только ранило». — «И меня». Потом опять что-то рвануло под носом. Я Вите: «Живой?» А друг хрипит… видимо, его в горло ранило. И меня ранило второй раз. Если бы я потерял сознание, то тоже бы захрипел, и меня бы точно добили. «Духи» начали оружие собирать, «стечкиных» наших особенно. Раненых добили. Чеченец подошёл ко мне, решил, что я мёртвый, с руки часы снял. Потом за ухо голову поднял. Ну, думаю, сейчас ухо будет резать… Как бы только выдержать! Но он с шеи хотел цепочку снять. А я крестик православный всегда на нитке носил. Не найдя цепочку, «дух» передёрнул затвор на «Стечкине». Я думаю: всё-всё… И выстрел раздался. Я аж передёрнулся весь, не удержаться было, но он не заметил. Видимо, в Витька стрельнул. Я уверен, что спас меня мой крестик православный.
 Нашли меня часа через четыре, так и лежал в сознании. Отключился уже перед вертолётом, после пятого укола промедола… Когда лежал в госпитале, у меня было время подумать. Я понял, что этот бой и всё, что происходило после него, было моим личным крещением. Само таинство Крещения я принимал в Троицком соборе Пскова в 11 лет. До этого, да и потом, о вере мне никто не рассказывал. Родители у меня ведь были неверующие. Мама привела в собор, меня крестили, и всё на этом и закончилось.
 Через три года после ранения я разбился на машине. Придя в себя через полтора месяца, я, во-первых, понял, что 21 февраля 2000 года произошло первое чудо Божие, Господь показал мне Свою силу. Другое чудо в том, что и после аварии я выжил. Ведь у меня были сломаны три шейных позвонка. С такими травмами не живут. Когда я пришёл в себя, услышал: «Не помирает, очухался вроде. Но коляску инвалидную покупайте, ходить вряд ли будет». Через четыре месяца я поднялся и пошёл. Правда, ещё год дома провалялся. Потом Господь меня направил, и я решил попросить комбрига оставить меня на службе. И он оставил. Я женился. А полтора года назад у меня родился сын Иван.
 О.Димитрий: У нас чудесная молодёжь. Надо только ей помочь, чтобы они знали, как вести себя в ситуации, когда нужно действительно рисковать своей жизнью, защищая Отечество, друзей. Тем более что ситуации, когда человеку приходится нравственный выбор делать, происходят всё чаще. И эта книга воспоминаний очень своевременна и важна. Ребята, прочитавшие её, будут знать, как поступить, если встанет выбор: рисковать жизнью или «отсидеться в кустах». Они поведут себя правильно, по закону великой Христовой Любви — «Нет больше той любви, как душу свою положить за други своя». Так наши воины всегда жили и побеждали — и Россия наша потому всегда стояла и стоять будет.
 Рассказывает полковник медслужбы, ветеран боевых действий в Афганистане и Чечне, участник первого и второго штурмов Грозного Владимир Сидельников (награждён орденами Красного Знамени, Красной Звезды и орденом Мужества).

Русские своих не бросают
 После атаки «духов» командир роты сказал: «Володя, сходи, посмотри — а вдруг кого-то из наших зацепило?» Вот так я в кишлак и попал. Прихожу в сознание — сижу связанный по рукам и ногам. Прошла ночь. Утром я понял, что наступил для меня конец. Я испытал дикий, липкий ужас от того, что меня никто не ищет и никому я не нужен… На самом деле меня искали, и ещё как!
 Меня потащили к дому около кладбища. В доме в земляном полу была круглая дыра метра полтора в диаметре. Из неё несло жутким трупным запахом. Меня в эту дыру и бросили. Причём летел я с ощущением, что меня убивают: ведь кидали-то они меня вниз головой! Как я не разбился насмерть, до сих пор понять не могу. Ведь яма была глубиной метра три. На дне было какое-то невыносимо зловонное месиво, а в углу сидел труп… Я разглядел, что он старый, находится здесь не меньше полугода. И ещё вокруг стоял такой звон! Оказалось, я разбудил мух, когда бухнулся вниз. Ещё полчаса стояло гудение! Потом они затихли, но всего меня облепили. Я пытался закрыть лицо руками, но помогало это мало. Я подумал, что, наверное, так выглядит ад. Вот в этой жуткой яме я в Господа Бога и уверовал. Как я Ему молился!.. А то, что поместили меня в эту яму с определённой целью, я понял сразу. Это был способ психологически сломить человека.
 А утром началась страшная война! Когда пошла стрельба и загудели вертолёты, я понял, что это по мою душу. Как потом выясни лось, «духи» вышли в свой базовый район, который находился недалеко от кишлака, и по радиостанции доложили, что у них пленный офицер. Наша служба радиоперехвата эти разговоры засекла и мгновенно их вычислила. Помню — крутятся вертушки, вертушки!.. А недалеко от ямы стояла зенитная установка «духовская». Она по вертолётам палила, но в конце-концов её накрыли. И сверху от края ямы на меня глянуло родное славянское лицо!
 С.Галицкий: Большинство офицеров морской пехоты, воевавших в Чечне, ставили перед собой две задачи: победить и сохранить жизни матросам. Офицеры дорожили каждым из них, а матросы берегли своих командиров и при необходимости бились за них насмерть. И действительно, домой морские пехотинцы вернулись все: и живые, и раненые, и погибшие…
 Рассказывает подполковник Александр Лебедев.

Разведка боем
 В феврале 2003 года батальонно-тактическая группа бригады морской пехоты Каспийской флотилии выполняла боевые задачи в Веденском районе Чечни. Надо было произвести разведывательно-поисковые действия в районе пос.Тезен-Кала. Я разделил роту на три боевые группы. Правая гора на картах была обозначена как высота 813.0. Этой высотой мы должны были овладеть. Но попали в засаду… Две группы удалось отправить назад. А вокруг нас боевики замкнули кольцо… Как мне потом рассказали, в это время в базовом лагере комбриг построил личный состав батальона, описал ситуацию и сказал: «Добровольцы, выйти из строя!» Вперёд шагнули почти все. Они поднялись на высоту 813.0. Думаю, боевики их пропустили специально — вот ещё одна группа пришла, очень хорошо… Но мы, когда услышали, а потом увидели наших, воспряли духом. Значит, мы выйдем. Но тут по нам начинает работать пулемёт. Бой длился долго… Потом «духи» прямо над нами развели костёр и стали танцевать свои волчьи танцы… Едва рассвело, вокруг стали падать мины! Когда обстрел закончился, мы слышим: «Пацаны…» Оказалось, это наш сапёр, раненый. Всю ночь молча пролежал. Тем самым и боевикам не дал себя добить, и нас к себе не притягивал. Другой сапёр говорит: «Разрешите, мы братишку вытащим?» Когда его притащили, доктор показывает мне на чёрные «очки» вокруг глаз — ясный признак, что человек вот-вот умрёт. Я ему: «Говори, что маме хочешь сказать». Он прошептал: «Скажите маме, что я её очень люблю». И умер.
 Двое суток морские пехотинцы вели бой в окружении и нанесли боевикам значительный урон.Наконец, появились «вертушки».
 — В первый вертолёт мы загрузили раненых и погибших. Со вторым произошёл характерный для посадки в таких условиях случай. Когда борттехник решил, что больше людей брать на борт нельзя, он бьёт моего матроса прикладом автомата по голове. Я бортмеханику двинул в челюсть. Затолкал паренька и залез сам. Лётчикам показываю — поднимаемся. Но подняться-то мы должны до уровня Тезен-Калы, где нас «духи» поджидают! Тут я встал в кабине на колени и стал креститься и читать молитвы. Все на меня посмотрели, встали на колени и тоже стали молиться. Вертолёт поднимается, «духи» стреляют по нам в упор. И вот что удивительно: «вертушка» была вся пробита пулями насквозь! Но ни одна пуля не попала в баки, и никого из нас не зацепило. 
 О.Димитрий: Мы забываем уроки истории… А ведь и во времена Александра Невского кто-то мог удрать на север от татар подальше, а другие шли и сражались. И во времена Куликовской и Бородинской битв одни насмерть бились за Землю Русскую, другие в дальних имениях отсиживались. И в Первую мировую войну, и в Великую Отечественную смелые добровольцами на фронт шли, а трусы в полицаи подались. Слава Богу, таких мало было. И сейчас в чеченских войнах, и в мирной жизни выбор встаёт: по-божески жить или мерзавцем быть? Сделайте правильный выбор.
 Подготовила Ирина РУБЦОВА