Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Торжество Православия

ЦЕРКОВЬ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

Когда послы киевского князя Владимира вернулись из своего «похода за верой», они сочли нужным особо отметить, что ни в католических храмах, ни в магометанских мечетях «не было нам радости». «А когда мы стояли во время службы в греческом храме, то мы не знали, где находимся: на земле или на небе». Души русских послов покорила вечная праздничность Православной Церкви, её вечная торжественность. Именно пойдя на радостный шум этого праздника, Русь приняла Православие.
Православие — религия торжества. И в день Торжества Православия в храмах поют: «Радости исполнил еси вся, Спасе наш, пришедый спасти мир». И это в дни Великого поста, — в дни, когда, казалось бы, следует сторониться всяких радостей…
А есть ли повод для радости? Давайте зададимся вопросом, разумно ли в наше тяжёлое и в высшей степени безрадостное время предаваться вечному празднованию. С этим вопросом мы обращаемся к клирику храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала отцу Алексию Успенскому, известному своими яркими публицистическими выступлениями в церковной прессе.
— Каждый год мы празднуем Торжество Православия, однако положение в мире таково, что о торжестве православной веры говорить как будто не приходится… Нет ли в нашем праздновании Торжества Православия некоего самообольщения?
— Нет обольщения в праздновании торжества православной веры над еретическим зловерием. В первую неделю Великого поста мы не просто вспоминаем VII Вселенский собор и уничтожение иконоборческой ереси. Мы празднуем победу над всеми ересями, когда-либо возникавшими с I по IX век, подводим некий итог той вековой борьбе, которую вела Церковь за неповреждённость и чистоту своего вероучения. Более того, мы отмечаем момент, когда Церковь стала обладать сильнейшим противоядием против всех смертоносных лжеучений. Она получила совершенное оружие против всякой ереси, и оружие это — благодатный святоотеческий опыт семи Вселенских соборов. С этого момента не мог уже диавол измыслить какой-либо новой ереси, которую нельзя было бы изобличить с помощью догматического опыта семи Соборов. Все ереси, возникавшие после IX века, явились следствием отрицания этого опыта, и со времён последнего Вселенского собора более 1000 лет не было нужды собирать его вновь. Не случайно, надо полагать, и само количество бывших Вселенских соборов. Священным числом семь здесь запечатлена некая совершенная полнота, как запечатлена она в числе дней творения, числе таинств церковных, числе церквей Апокалипсиса и т.д. Короче говоря, повод для торжества у нас вполне достаточный, а самообольщение грозит нам в том случае, если мы начнём забывать смысл данного праздника.
— Но если вспомнить минувший ХХ век… Можно ли было в те времена говорить о торжестве Православия?..
— Минувший ХХ век — сплошное торжество Православия. Гибнущая в огне войн и революций Россия на весь мир вспыхнула святостью целого сонма мучеников и исповедников. И хотя гибель их была ужасна и внешний ряд событий говорил о том, что такой страны уже не должно быть, никто сегодня не скажет, что России с её исконной верой больше не существует. Вот поистине чудо и самое настоящее торжество Православия.
— Кажется, все главные мировые религии ставят себе цель распространиться на весь мир, стараются всё человечество привести в свою конфессию. В Петербурге, например, каких только миссионеров нельзя встретить… И только Православие с этим не спешит: миссионерская работа у нас идёт более чем вяло. Мы что, принципиально придерживаемся политики «малого стада»? Разве не правильно было бы привести к Православию все народы? Это было бы подлинное торжество Православия.
— Подлинное торжество Православия — торжество истины над ложью, а истина далеко не всегда торжествует там, где есть простое арифметическое большинство. Православию не свойственно насильственно распространяться. Его не насаждают огнём и мечом, во всяком случае это нетипично. Оно действительно торжествует в умах и сердцах так, как это и должно быть, — добровольно и мирно. Для распространения нашей веры нужен сегодня редкий тип — пламенный миссионер, самоотверженный, горящий духом апостольской ревности, несущий в себе живого Христа. Он не должен и в малой степени походить на таких, знаете, специальных людей с приклеенной улыбкой, которые с томиком в руках и на искусственном русском безцеремонно лезут в душу, пытаясь навязать очередной еретический бред. Можно сказать, что такие миссионеры в большинстве своём суть агенты структур, враждебных и Православию, и нашему государству. Целью их работы является дробление духовных основ народного бытия, сознательно и подсознательно укоренённого в православной традиции. Такая деятельность может быть сравнима с деятельностью диверсионных групп в тылу противника; она подразумевает проникновение гораздо более глубокое, чем ночная высадка в самое сердце важного объекта, и имеет целью взорвать уже не атомную станцию или аэропорт, а само сознание наших сограждан. И это только один вид тактического оружия массового духовного поражения, применяемого в ходе полномасштабной информационной войны, ведущейся против нас. Почивший Патриарх Алексий II неоднократно и открыто заявлял об этом. В своём слове, сказанном, кстати, в Неделю Торжества Православия, он, обращаясь к своей пастве, сказал: «Дорогие мои, не нужно думать, что время борьбы со лжеучениями прошло и осталось в далёкой от нас эпохе Вселенских соборов. И сегодня Господь зовёт нас отстаивать истину Православия от умножившихся проповедников тьмы. И призывает Он всех нас — не только иерархов и священников, но и мирян, всех верующих, чтобы мы по мере наших сил у себя ли дома, в кругу ли наших друзей или на работе, отстаивали Православие…»
Эти слова прозвучали 20 лет назад, а это значит, что наши Церковь и народ вот уже 20 лет живут в условиях осадного положения. Такое положение всегда предполагает наличие каких-то оборонительных укреплений: стен, рвов и т.д. В нашем случае мы не имеем почти никакой внешней ограды: ни серьёзной цензуры, ни законов, которые бы реально защищали человека от информационного насилия. 20 лет безудержной вакханалии античеловеческой пропаганды в информационном пространстве страны! Трудно быть готовым к такому виду войны. Как это часто бывало, война застала нас врасплох. Это повлекло за собой потери, отступление, пленение, шок, панику, отчаяние, предательство — весь тот неизбежный негатив, который обычно несёт с собой война. Всегда в истории мы преодолевали его великим напряжением народных сил. С Божией помощью эти силы сливались в единый мощный поток, до тех пор пока он не превращался в сокрушительную лавину, сметавшую на своём пути всякого врага, как бы силён он ни был. Не политика «малого стада» определяет текущий момент церковного бытия, а скорее политика сосредоточения сил, разработка стратегии будущего «духовного контрнаступления». Мне кажется, что на этом этапе правильнее было бы не распылять силы, не замахиваться на торжество Православия в среде всех народов, как вы говорите, а приводить к нему народ собственный.
Святой Иоанн Кронштадтский в своё время отказался от давней своей мечты — миссионерской деятельности на дальних окраинах Российской империи — в пользу своей кронштадтской паствы, когда ему открылось её духовное состояние, — состояние людей, живших, надо отметить, в православной стране, крещённых с детства и во многих случаях не чуждых начального духовного образования. И это в то время, когда Россия занимала в мире совсем не те позиции, какие она занимает теперь!
— И всё-таки создаётся впечатление, что Церковь не заинтересована в своём распространении. В самом деле: даже если в стране останется один-единственный прихожанин, то что это изменит? Литургия будет по-прежнему совершаться, а хлопот будет значительно меньше! Зачем же храму прихожане? Зачем Церкви верующие?
— Земная Церковь — она воинствующая, она не может не воевать за души человеческие. Для того она и создана, чтобы собирать под крыло будущих граждан вечного Небесного Царствия. Если не так, то она уже не Церковь. И всё это в ней происходит, может быть, не всегда приметным образом, — но происходит, это безусловно. Наверняка в каких-то случаях нельзя отрицать того, что клирикам совсем уж чужда известная человеческая склонность к самоуспокоению и почиванию на лаврах. Но в целом мне трудно согласиться с утверждением, что Церковь «не заинтересована в своём распространении». Всё-таки церкви у нас продолжают строить, в отличие от Европы, например, где продают и сдают внаём многие пустующие церковные здания.
— Известно, что протодиакон Андрей Кураев назвал Православие «религией поражения», имея в виду грядущую неизбежную победу антихриста. Как вы можете прокомментировать это мнение?
— Ну, если о. Андрей имел в виду то, что для нас лучше поражение, чем победа под знаменем такого полководца, как антихрист, то с ним нельзя не согласиться.
Он также прав, если под поражением понимает поражение в гражданских правах членов Церкви Христовой, которая в лице своих верных чад не поклонится антихристу, не примет его проклятой печати, будет гонима и будет объявлена вне закона. Такое поражение сродни тому, какое потерпел наш Спаситель на кресте, будучи «к злодеям причтен». Но все мы знаем, что от крещенской купели призваны со Христом умереть, с тем, конечно, чтобы с Ним потом воскреснуть. Спросим себя: поражён был Спаситель смертию? Поражён. Кто же в итоге победил — Он или смерть?.. Ответ очевиден.
Сказать: «Православие — религия поражения» и поставить на этом точку — это всё равно что сказать: «Христос умер» — и всё, точка. Нам всё-таки как-то привычнее говорить: «Христос воскресе!» — исповедуя при этом религию победы, религию Воскресения и вечного торжества нашей веры.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН

следующая