Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

РОССИЯ, МОЛИСЬ ЗА НАС!..

Сегодня наш собеседник — иерей Димитрий Василенков, заместитель председателя Отдела по взаимодействию с Вооружёнными Силами Санкт-Петербургской епархии. Отец Димитрий — настоятель храма во имя Августовской иконы Божией Матери, — когда-нибудь мы ещё побеседуем с ним и об этой иконе, и о его храме… Но сегодня наш разговор об особом служении батюшки: о том, как он окормляет наших воинов, поддерживающих порядок на Кавказе. По нескольку раз в год приходится отцу Димитрию вылетать в районы боевых действий и там, под пулями, нести нашим солдатам слово Божие. Не так–то просто даётся эта служба: батюшка бывал серьёзно ранен, повидал и горе, и боль… На груди его — боевые награды.
— Отец Димитрий, что вам труднее всего даётся в ваших поездках на Кавказ?
— А вот представьте себе: время командировки подошло к концу, пора возвращаться в Петербург; все срочные дела давно сделаны, все слова сказаны, осталось только сесть в вертолёт — и с Богом!.. И тут начинается: то вертолёт забарахлил, то погода нелётная, то одно, то другое… И ждёшь, томишься бездельем, скучаешь по дому… Вот что самое тяжёлое. Жизнь вокруг продолжается, война идёт, но ты из неё уже выключен, а в мирную петербургскую повседневность ещё не включился…
— А вообще-то вы чувствуете свою нужность среди наших военных на Кавказе? Я почему это спрашиваю? Потому что довольно редко встречаешь верующего офицера… Как они там на вас смотрят? Может быть, как на помеху?..
— Да нет, мне так не кажется… А что касается верующих офицеров… Просто вы не там их ищете. Вот Кавказ… Может быть, среди тамошних военных не так много воцерковлённых людей, — но они по большей части расположены к вере. Это важно! Как и в целом по стране: 80% населения называют себя православными, а о Церкви понятия не имеют, — но всё-таки они расположены к вере, а значит, с ними можно работать, они не потерянные для спасения люди. На Кавказе я крестил более 800 человек, — но я же не силой загонял их креститься, не под дулом автомата… Люди сами делали свой выбор: жертвуя сном, жертвуя даже необходимой подготовкой к бою, они шли ко мне и крестились. Там, на Кавказе, где человек ежеминутно может покинуть временный мир и переселиться в вечность, люди больше задумываются об этой самой вечности. Потому и на священника смотрят не как на праздного говоруна, который неизвестно зачем приехал на войну, но как на человека, способного дать надежду, научить, поддержать, а порою и просто спасти своей молитвой! Священник в армии — это не замполит и не воспитатель. Он, конечно, занимается, как говорится, «духовно-нравственным воспитанием личного состава», но это вторично. Священник — это человек, который являет образ Христов, вот что главное! Он — явный проводник Божией благодати, силы Божией. И воины наши чувствуют, что, участвуя в таинствах, они получают не какую-то воображаемую «энергию», но подлинную силу Божию. Ту силу, которая видимым, ощутимым образом проявляется в их жизни, и особенно в бою. Когда человек видит это, у него и отношение к вере Христовой появляется особое. Поэтому священник на войне очень востребован.
— Вы говорите, что сила Божия проявляется в бою видимым, ощутимым образом… Как это?..
— Да очень просто. Много знаю случаев, когда ребята, крещённые мной, попадали в тяжёлые переделки и выходили из них живыми. Замкомандира одной разведроты, бойцов которой я покрестил  летом 2007 года, рассказывал мне: «Вы, батюшка, хотите верьте, хотите нет, а наше подразделение вскоре после крещения попало в засаду. Головной дозор расстреливали из пулемета Калашникова десять секунд, практически в упор». Кто знает современную войну, тот поймёт: в таком положении выжить невозможно. Но они все спаслись. Тот, кто шёл первым, вообще не пострадал — все пули прошли мимо, а товарищи его, два Александра, которые шли поодаль, были ранены, но легко. И вы думаете, это исключение? Люди выходят на выполнение боевого задания, а перед этим мы вместе молимся, я благословляю их… Потом они встречаются с противником, завязывается тяжёлый бой — троих зацепило… Ранен командир, ранен — не опасно — прапорщик, и ранен солдат, который вытаскивал командира с поля боя, — этот парень пострадал сильно (потерял два литра крови, задеты жизненно важные органы, врачи говорили, вряд ли выживет), но мы вместе с ребятами молились — и он выздоровел быстро, первым вышел из госпиталя. Люди видят это, люди запоминают такие случаи… Им не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы сделать простой вывод: благодать Божия сильна спасти их от гибели. И тогда они сами начинают обращаться к Богу. Один офицер рассказывал мне: он ехал на автомобиле, и боевики из проезжающей мимо машины стали его расстреливать. Выпрыгнуть он не успел. Он закрыл глаза, схватился за руль и стал молиться: «Господи, помоги!» «Всем телом чувствую, как пули пролетают в миллиметрах от меня… Молюсь, не раскрывая глаз… Вот стрельба закончилась, боевики уехали… Осмотрелся: машина — как решето, а сам целёхонек!» Разумеется, он никогда не забудет этой своей молитвы. И никогда не забудут люди той памятной Пасхи, когда террористы заминировали кладбище: установили там так называемую закладку — два снаряда и взрыватель. Как это водится среди нецерковного народа, люди в Пасху пришли на кладбище, и в положенный момент взрыватель сработал — а снаряды не взорвались: Господь ради праздника не допустил совершиться злодейству.
— Мы не всегда отдаём себе в этом отчёт, но ведь наши военные сейчас воюют за нас, за то, чтобы мы здесь жили спокойно… А мы даже имён наших защитников никогда не слышали. Может быть, вы расскажете нам о тех, кого нам по совести следует знать…
— Дело в том, что мы работаем с военными разведчиками и спецназовцами, а их фамилии называть нет резона… По крайней мере тех, кто сейчас выполняет боевую задачу… А называть имена? — это очень длинный список получится… Я так скажу — и вам, и вашим читателям: молитесь о здравии рабов Божиих воинов Михаила, Владимира, Алексея, Николая, Николая, Александра, Владимира, Алексея, Сергия, Андрея, Вадима, Павла, Евгения, Константина, Александра, Виталия, Игоря, Олега, Павла, Андрея, Александра. Поверьте, эти люди достойны молитв всей православной России. Дай Господь им сил!.. Но, конечно, это далеко не все имена, которые хотелось бы вспомнить сейчас.
— А с кавказскими бандитами вам приходилось общаться?
— А что с ними общаться? С ними разговор может быть только один… Пусть оружие сложат, тогда поговорим…
— Возможен ли когда-нибудь мир на Северном Кавказе?
— Да всё возможно, почему бы нет? Я бы не сказал, что положение так уж безнадёжно. Есть огромная масса людей, которым эта война совершенно не нужна, есть множество мирного населения, которому попросту хочется нормально жить. Но вот что важно: для того чтобы навести порядок на Кавказе, нужно сперва навести его у себя дома. Как это говорилось? Разруха не в домах, разруха в головах. Я бы добавил: и в сердцах разруха! То же и о войне можно сказать. Пока Россия не станет сильным, уверенным в себе государством, со своей чёткой национальной идеей, с руководством, твёрдо проводящим эту идею в жизнь, — война не закончится. Я много читал о Кавказских войнах XIX века и знаю, что мы тогда победили не только силой оружия, но и нравственной силой нашего солдата, нашего народа. А что сейчас видит Кавказ, глядя на Россию? Вот самая лучшая агитация в пользу боевиков: собери народ в ауле, включи телевизор — одну из наших центральных программ — и спроси: «Хотите, чтобы ваши дети были такими, как эти типы на экране?» И всё: большая часть аула тут же запишется в боевики. Поэтому мы можем воевать хоть сто лет, но мира не добьёмся. Может быть, на каком-то направлении и выиграем тактически, но стратегически всё равно проиграем. Так будет до тех пор, пока нация не выздоровеет. И самое страшное: нам сейчас нечего сказать миру. Пока нечего. Что такое национальная идеология? Она заключена в ответе на один простой вопрос: «За что солдаты умирать будут?» Действительно, за что?.. Нет, конечно, нам есть что защищать, но мы, видите ли, пока не решаемся объявить о том сокровище, которое нам вверено, о вере нашей православной… Мы пока что топчемся вокруг да около. Поэтому и вязнем в болоте — не только на Кавказе, но и везде…
— Как вы относитесь к мнению, распространённому среди некоторых наших соотечественников, что экстремисты на Кавказе сильнее духом, чем мы?
— Я так не считаю. Это довольно наивный взгляд. Кого они крепче? Наших современных либералов, воспитанных на «общечеловеческих ценностях»? И из этих ценностей главная — их собственная жизнь, а основной жизненный принцип — делать деньги любой ценой? Безспорно, ваххабит духовно сильнее этих людей: он за свои убеждения умрёт, а либерал не будет умирать за свои идеи. Наёмник тоже: его цель не умереть, его цель — деньги получить. Но на Кавказе я общаюсь с воинами, — верующими или только начинающими приходить к вере, — для которых существует нравственный закон, вложенный в них Создателем, — и я бы не сказал, что эти люди слабее тех же ваххабитов. Нет, они и духом намного сильнее, и нравственность их даже нелепо сравнивать со звериной безнравственностью тех, кто воюет против нас в горах.
— …Или такое мнение мне приходилось слышать: нам трудно их победить, потому что они воюют намного лучше.
— Это очередной миф: наши ребята прекрасно воюют. В отрядах спецназа — настоящие русские воины. Посмотрите: враги-то уничтожаются и берутся в плен. И не только рядовые, но и видные руководители боевиков… И Кавказ, — хоть обстановка там и тяжёлая, — не горит огнём, живёт в целом мирно, — и это показатель нормальной боевой подготовки. Победить боевиков силой оружия сравнительно легко, и уничтожить причины смуты на Кавказе возможно — надо только, чтобы за спинами наших солдат стояло сильное русское государство с крепкой национальной идеологией. Нравственная крепость русского народа — основа доброй, спокойной жизни всех многочисленных народов (в том числе и кавказских), населяющих наше Отечество. И об этом мне не раз говорили живущие на Кавказе люди: и православные, и мусульмане.
Что ещё следует сказать о современных молодых ребятах? Они поначалу кажутся более изнеженными, более инфантильными, чем люди нашего поколения. И всё-таки в них — наверное, на генетическом уровне — заложен некий духовный заряд… Есть в крови у русского народа особая мощь, воспитанная за тысячелетие веры Христовой, — особая сила духа. Она просыпается, когда приходит необходимость. Срабатывает запал. Смотришь на только что прибывшую молодёжь: ну валенки валенками!.. Но проходит несколько месяцев — и диву даёшься: откуда взялись силы у ребят, откуда взялось самосознание, дух этот крепкий?!. Я, правда, люблю поругать молодёжь, — но и в защиту её не могу не сказать несколько справедливых слов.
— Скажите, батюшка, вам нравится ваше армейское служение — просто по-человечески?
— Священническое служение — это особое призвание. Тут нет вопроса, нравится или не нравится.
— Всё-таки судьбы у священников очень разные… Иной сидит себе всю жизнь у себя в деревне и в город выбирается раз в год… Я это, разумеется, никому не в укор говорю, — но не хотелось бы вам перейти к более спокойной жизни?
— Матушка у меня всё усмехается: «Вы, мужчины, никак в солдатики не наиграетесь!..» Что же, какая-то доля правды в этом есть… Я, однако, скажу, что меня всякий раз влечёт на Кавказ то непередаваемое ощущение своей востребованности, своей нужности… Здесь, в пределах нашей епархии, мы тоже сеем на духовной пажити, но — пока ещё дождёмся плодов!.. А там ты воочию видишь всходы! Прилетаешь туда, как птичка к птенцам, приносишь им пищу духовную, а они ждут тебя с нетерпением и всем своим существом показывают, что эта пища им жизненно необходима!.. Вот что согревает сердце, вот что даёт надежду: и на благополучный исход событий на Кавказе, и на лучшую судьбу для России.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН