Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

БОЛЬНИЧНЫЕ ИСТОРИИ

Хочешь узнать человека — понаблюдай за ним, когда он ослаблен болезнями. Все его греховные наклонности вылезают наружу.

Злой не имеет будущности
С Таисией Семёновной мы познакомились, пока сидели в приёмном покое больницы. А спустя два дня она спешно засобиралась домой. Оказалось, к ним в палату перевели женщину из реанимации. Чуть живая, та умудрилась извести всю палату придирками, криками, требованиями — не разговаривать, не включать свет после десяти вечера, не ходить по ночам в туалет… «Не уезжайте, — уговаривала я Таисию Семёновну, — вы два месяца ждали очереди на госпитализацию, ехали аж из Лодейного Поля!» — «Не могу больше. Здоровье дороже». И уехала. А злыдня осталась…
А мне припомнилась поучительная притча: «Умер старик и попал в ад. Спустя сто лет спускается к нему Архангел Михаил и говорит: «Твой правнук принял монашеский постриг, трудится на восстановлении разрушенного монастыря, и Господь сильно возлюбил его. А поскольку в молитвах инок постоянно слёзно поминал тебя, Господь отпускает тебе все грехи и приказал доставить в райскую обитель. Цепляйся за мой пояс». Старик уцепился, Архангел взмахнул могучими крылами, и они стали быстро подниматься, оставляя позади смрад преисподней. Тут старик почувствовал, что на ногах его будто груз какой. Глянул, а за него уцепились три грешника. Архангел Михаил видит это, но молчит, всех несёт. Досадно стало старику: «Не вас, а меня вымолил мой правнук», — дрыгнул ногами, и грешники полетели назад, в огнь преисподней. Увидел то Архангел Михаил, взмахнул мечом огненным и отсёк часть пояса вместе с висевшим на нём стариком».

Урок клеветнице  
Татьяну привезли на «скорой» в алкогольном опьянении, пахнущую мочой. Ночью в палате нечем было дышать. Но на следующий день она оклемалась, отмылась, родные привезли ей чистую одежду. Понимая, что её соседству не рады, она больше помалкивала. А дня через три подходит ко мне Алла — дама из небедных — и говорит: «У меня серьги золотые пропали. Это пьянчужка стащила». — «Спроси. Может быть, не она». Алла разбираться не стала, при всех заявила Тане: если та не вернёт серьги — будет иметь дело с милицией. Таня —  в слёзы, божилась, что в жизни чужого не брала, вытащила из-за пазухи и целовала медный крестик. На воскресенье Алла отпросилась домой, а в понедельник рассказала: «Жалко мне стало Таньку, решила не писать заявление в милицию. Пусть, думаю, оставит серьги себе или продаст, может быть, ей деньги на лекарства нужны. Решила так и пошла на кухню. Взяла с подоконника пепельницу окурки выбросить — гляжу, а сквозь пепел блестит что-то; поворошила пальцем — серьги. Не виновата Танька-то… Но я серьги домой не брала, в пепельницу не клала». — «Ты перед Таней повинись». Алла скривилась: «Перед пьяницей? Не много ли ей чести?..» — «Ты при всех её оклеветала». — «Ничего, переживёт».
И вспомнилась притча: «Исповедовалась клеветница, а батюшка дал ей веточку смородины и велел разбросать ягоды по ветру. Та удивилась, но послушалась. После того он попросил её собрать ягоды. Это оказалось невозможным». Так и клевета — распространить её легко, а устранить последствия — ой как непросто.
После очередных выходных Алла растерянно сообщила: «Серьги дома пропали, будто в воду канули. И за что меня Бог наказал?»

И смех и грех
Вернулась Галя с УЗИ весёлая. «Что, — шутим, — почка заработала?» — «Лучше. Вторая нашлась… Представляете, иду уже в отделение и решила одним глазком взглянуть в заключение. Читаю — батюшки! — «правая почка в норме». А мне её пять лет как удалили. Возвращаюсь в кабинет. «Где, — спрашиваю, — вы у меня правую почку увидели? Покажите и мне тоже». Врачи меня опять на кушетку, на экран воззрились, потом говорят: «Да, у вас одна почка. Но работает хорошо, вот мы и написали, что всё в норме. В компьютер вбит шаблон, а шаблон рассчитан на две почки…»
— Это ещё что, — подаёт голос баба Вера. — Я перед операцией, пока в наркоз не погрузилась, слышу, хирург мурлычет себе под нос: «Ты добы-ы-чи не дождё-о-шься, чёрный ворон…» Как мне потом рассказали, он всегда «Чёрного ворона» перед операцией поёт. Ну, ничего, Бог не выдаст — ворон не склюёт.
— А мне рассказывали, — улыбается Светлана, — что мужчина после биопсии не дождался, пока его отвезут в палату, сам пошёл. Да заплутал. В морг попал. В морге удивились: «Обычно к нам на каталке привозят…» — «И меня хотели привезти, — отвечает мужчина, ещё не поняв, где он, — но я решил сам прийти».
В среду увезли Светлану на биопсию. Немудрёная, казалось бы, операция — проколоть почку и захватить кусочек биоматериала для уточнения диагноза и полной ясности картины заболевания. Но девушке не повезло: как-то не заметили врачи, что началось внутреннее кровотечение. Утром Светлане удалили почку. Впереди — диализ на долгие годы (через день ездить надо) и поиск донорской почки, которая, как известно, способна работать не более пяти-шести лет. Через неделю повезли на биопсию меня. «Господи, спаси и сохрани грешную рабу Твою Ирину…» — взмолилась я. Сделав укол местной заморозки и нацелив бур на почку, врач вдруг потребовал: «Крестик снимите. Мешает». — «Я не знала, что у меня почки на шее расположены», — удивилась я. Крестик сняла, но зажала в кулаке. Глупо спорить с хирургом.

Сын
Как это и бывает, когда несколько человек вынуждены долго жить вместе, мы переговорили на все темы: о любви, мужьях, детях, свекровях, животных, болезнях, — обменялись рецептами… В наше время добавилась ещё одна тема — вера в Бога. Разгорелся спор, который чуть не рассорил всю палату. Наконец Галя, будто на что-то решившись, тихо сказала: «Послушайте, что расскажу. Лет 20 назад я по молодости, по глупости сделала аборт. Врачи сказали, что был бы мальчик — сын, — но я пропустила их слова мимо ушей, хотелось поскорее всё забыть. Через год родилась дочка. Когда ей исполнилось три года, она заболела корью. Состояние было тяжёлое, и я спала, сидя у её кроватки на полу. И вот мне снится, что я очутилась вместе с дочкой в длинном бараке, где на кроватях сидели только женщины. Меня пихнули на койку в углу. Я попыталась спустить ноги на пол, но не смогла даже пошевелиться, будто меня приклеили. Мне объяснили, что я в аду и это мне наказание за грех убийства младенца во чреве. Вечером меня вывели в туман и сказали, что я должна идти к сатане. Блуждать бы мне в этом тумане, не зная дороги, но появился малыш лет четырёх, взял за руку и повёл. Кого-то он мне напоминал — льняные волосы, голубые глаза, полные печали…
Лукавый предложил служить ему. За это я не буду прикована к кровати и смогу оставить при себе дочь. Иначе меня вернут назад, но дочь умрёт. Я ответила: пусть лучше умрёт, но отойдёт ко Господу. Тут я проснулась и под впечатлением жуткого сна кинулась к кроватке. Жива! Лоб дочки покрылся испариной, увлажнив льняные локоны, дыхание выровнялось. Кризис миновал. Я прошла испытание и была награждена выздоровлением ребёнка. А тот мальчик был мой нерождённый сын, ему как раз исполнилось бы четыре года, если бы… Я стала ходить в церковь, исповедовалась, батюшка наложил на меня епитимью за грех аборта.
— Да… — протянула атеистка Тамара. — А что, если Бог и вправду есть и за всё придётся ответить? А какую епитимью на тебя наложил священник? У меня три аборта. Что делать надо?
— Иди в храм, исповедуйся, покайся, батюшка тебе всё скажет.
Так закончился спор. В воцарившейся тишине женщины думали каждая о своём, исследуя свою грешную душу.
Ирина РУБЦОВА