Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Непридуманные люди

ЛЕНИНГРАДСКИЕ СТАРИКИ

Самую большую ценность нашего города, на мой взгляд, представляют люди, живущие в нём. Не все, конечно, а некоторые. Я назвала их «стариками». Но не думаю, чтобы они на это обиделись. Во-первых, потому, что тем троим, о которых я собираюсь рассказать, лет семьдесят-восемьдесят, а во-вторых, выражаться прямо, без обиняков, — это черта их характера.

Первый человек, встретившийся мне в самой обыкновенной очереди, но не в самый обыкновенный кабинет — онкологический, — мужчина лет семидесяти, высокий, худощавый, в очках и костюме, с палочкой и красивой седой шевелюрой. Такие люди обычно работают в культуре или занимаются наукой.

Представьте себе очередь из онкологических больных. Тягостная гробовая тишина, общаться никто не хочет — достаточно наобщались за стенами поликлиники. А этот человек, явно протестуя против гнетущей атмосферы и настроения, начинает разговор. Обращаясь ко всем и ни к кому: кто отзовётся. В конце концов отзываюсь я. Из его рассказа помню лишь отрывки, но это не важно. Важно, что всем нам он поднял настроение, развеял наше уныние и мысли невесёлые. Он шутил, вспоминал эпизоды из своей жизни и любопытные мысли из газет. Не смирившись ни с тоской, ни с тишиной, ни с болезнью, он был не только интеллигентным человеком, но добрым, любящим и сердобольным к несчастным больным.

Другим человеком, запомнившимся мне надолго, был пожилой мужчина, с которым я познакомилась в очереди в тот же самый кабинет. Я решила, что он был военным или большим начальником (это по биографии, а по поступкам — воином до конца жизни).

Какое-то время он терпеливо сидел у кабинета. Затем его терпение истощилось, и он поинтересовался: «Кто сейчас идёт?» Я ответила, а он объяснил: «Они (медсестра и врач) сами мне сказали: станет хуже, сразу же приходите, без очереди. Тем не менее увидели меня давным-давно, но так и не приглашают. А знаете, что я делаю в таких случаях? Спрашиваю фамилию, имя, отчество и пишу жалобу в вышестоящую инстанцию. И только тогда они начинают работать так, как должны работать. Это безобразие творится сейчас везде. Недавно вызвал сантехника из ЖЭКа. Не успел он зайти в квартиру, как объявил мне, сколько я должен заплатить за то и за это… Я взял ручку, бумагу и спросил его фамилию. Что вы думаете? Его как ветром сдуло. Но на следующий день я добился: пришли и сделали всё безплатно. По-другому сейчас не получается».

Дальше мы разговорились о ТСЖ (товариществах собственников жилья), о собесе, о Пенсионном фонде и прочем. И я поняла, что рядом с этим человеком я хотя моложе и здоровей, но по сути — каша-размазня, которая всё терпит и будет терпеть вечно. Представьте себе человека в возрасте, которому поставлен онкологический диагноз, настроение и самочувствие которого оставляют желать лучшего, который знает уже, какой ему отпущен срок, но, несмотря на всё это, он продолжает воевать на всех фронтах нашей «мирной» жизни. Неутомимо в одиночку бороться за уважение к личности, за малоизвестное и маловостребованное нами человеческое достоинство. Вот таким оказался этот человек.

Но самой поразительной была история третья. Не очень полный вагон в метрополитене. Скучающие люди, мысли ни о чём — быстрее бы доехать! Но вот на очередной остановке заходит старушка: старенькое синее пальто, когда-то бывшее дорогим, седые волосы из-под шапки, совсем небольшого роста и согнутая почти пополам спина: не разогнуться! А в стареньких дрожащих руках большой аккордеон! Садится на свободное место около меня, раздвигает меха, звучит какой-то начальный аккорд. Все приготовились слушать и решать, платить или не платить старушке за исполнение. Но вместо этого она вдруг говорит громко: «Ну что, споём? Про то, как мы Родину защищали, а вы её продаёте?..»

Заявление было неожиданным. Вы думаете, потом она запела? Ничего подобного: дождалась остановки, поднялась и потащила свой аккордеон и свой колючий, бьющий не в бровь, а в глаз, вопрос в следующий вагон. Я окаменела и не могла поднять глаза на пассажиров — так мне стало стыдно: Родину продаём! А разве нет? Не при нашем ли молчаливом согласии Россия уменьшилась вполовину? И не получили ли мы взамен тряпки и посуду из Китая и другое «изобилие» материальных ценностей?

Какова старушка! Судя по возрасту, она пережила не только блокаду, но, кажется, видела и царя-батюшку! И что же не даёт ей спокойно сидеть дома, доживая свой долгий век? Что заставляет брать тяжеленный аккордеон, спускаться с ним в метро и ходить по вагонам? Что это за чувство?

Чувство боли за поруганную землю Русскую, за нас — заевшихся, забывших, что мы русские. Может быть, она ходит потому, что за эту вот «проданную», оплёванную Родину воевала и она, и её муж, и сыны; что, может быть, они погибли на фронте или были замучены в плену. А она, в память о них, обо всех, кто кровь проливал и жизни не жалел за Россию, взывает к нашей уснувшей совести. Я не знаю истинных причин хождений этой согбенной старушки. Но в моих глазах она навсегда осталась Великой женщиной, человеком великого Духа и Долга и живой совести.

Обобщая эти встречи, скажу одно: таким людям нет цены. Это о них сказано: «соль земли».

Они уходят из жизни. И надеюсь я только на одно: останутся их дети и внуки, и даже если нет — земля Русская непременно родит нам таких же вот несгибаемых и сильных духом. Держитесь, дорогие старики! Подкрепление придёт обязательно!

Мария ШЕВЧЕНКО

предыдущая    следующая