Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

МИРО СОСТРАДАНИЯ

Старец Паисий Афонский как-то сказал проникновенные слова: «Верующая и благоговейная женщина ценнее, чем икона какой-нибудь святой, ибо эта женщина — живая икона». Эти слова всплыли в моей памяти после встречи с одной замечательной русской женщиной. Знакомьтесь: Татьяна Васильевна ВИНОГРАДОВА — врач, доцент кафедры пропедевтики (учение об обследовании больных) СПб Государственного Медуниверситета им.академика И.Павлова (на ул. Льва Толстого), кандидат медицинских наук.

— Это наша молельная комната, — Татьяна Васильевна открыла ключом дверь, на которой был нарисован православный крестик. — Какие только удивительные события не происходили здесь — покаянные исповеди, крещения, венчания… которые если и не исцеляли, то давали безнадёжно больным людям силы принять неизбежный конец с верою, что впереди — встреча с Творцом и жизнь вечная. А окормляют нас замечательные батюшки — священники Иоанновского монастыря на Карповке.

 — Татьяна Васильевна, всякое зло, а значит и болезнь, начинается с недостатка веры в иную жизнь. Как меняется духовное состояние людей, оказавшихся на больничной койке?

 — Расскажу историю одного молодого человека. Он был наркоман и попал к нам в очень тяжёлом состоянии с диагнозом бактериальный эндокардит. Парень понимал, что обречён, но видно было, что его гнетёт ещё что-то, не только близкая кончина. Однажды после обхода он вдруг стал торопливо рассказывать мне, что принимал участие в ограблении храма — выносил иконы, а вскоре после этого заболел… Я обомлела: нельзя, чтобы он ушёл в мир иной нераскаянным, тем более, что душа его явно требовала покаяния. После работы побежала на Карповку к о.Николаю Беляеву, просила о помощи. Утром батюшка пришёл и долго говорил с ним. Через несколько дней парня выписали домой, где он умер, но уже примирённый с Богом. Вот в таких случаях и нужен бывает священник, потому что люди поступают к нам не только с физическими недугами, у каждого какой-то груз на душе, не дающий спокойно жить или достойно умереть. Ведь болит порой не столько тело, сколько душа. И мы, врачи, помогаем телу, а священники — душе, которая, в отличие от тела, безсмертна. Очень важно, чтобы стоя у последней черты, каждый мог смиренно сказать, как тот разбойник на кресте: «Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли… И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк.23.41,42).

 — Как сказал старец Паисий, «телесное увечье может уцеломудрить душу». Но если больной — ярый атеист и слышать не хочет о Боге?

 — Проработав почти тридцать лет врачом, могу сказать: людей-атеистов не существует. Что в тяжёлые минуты кричат или шепчут безнадёжно больные? — «Господи, помоги», — вот что срывается с их губ. Откуда это берётся? само по себе пришло? Нет, просто в каждом человеческом существе живёт знание Бога. И можете быть уверены — ни один наш призыв о помощи не остаётся не услышанным нашим Отцом Небесным, но каждому воздаётся по заслугам.

 Был у нас не так давно один удивительный пациент. Сибиряк чуть больше сорока лет, он приехал в Петербург по делам и тут его прихватило сердце: два инфаркта, потом аневризма. После обследования врачи пришли к выводу — операция безполезна. Страшно вспомнить, в какую безпросветную депрессию впал больной! Ведь он — могучий, крепкий сибиряк, работяга — не привык болеть. И тогда я посоветовала ему… креститься, в соседней палате как раз лежал священник. Он согласился. В назначенный день мы вкатили в палату к больному кресло. Но он сказал: «Сам дойду». И дошёл до молельной комнаты, что было уже чудом, хотя был весь серый, с посиневшими губами и одышкой. Батюшка, увидев его, хотел было отложить Крещение, но сибиряк стойко выдержал весь обряд, исповедь и причастие. Уходил он порозовевший, с особым блеском в глазах. Врачи были поражены. Конечно, он не излечился, но душа ожила и возликовала. Он уехал к себе под Читу и прожил ещё какое-то время.

 Да, если включить духовные резервы, то можно с любым недугом бороться. Главное — относиться к жизни как к большому подарку, тогда каждый день будет неповторим и значим. А мы все живём в рассрочку, не задумываясь, что земная жизнь дана нам не навсегда, и не жалеем потраченного впустую времени. Но когда человек знает, что ему остался немного времени, он, пересмотрев всю прошлую жизнь, принимает такие решения, на которые ранее не отважился бы. Этот последний этап для многих становится самым важным, ибо наступает момент прозрения.

 — Татьяна Васильевна, откуда у вас самой берётся столько силы и веры? У многих не хватает сил близким сострадать, не то что чужим, каковыми являются больные…          

 — Нет, больные мне не чужие. Когда между врачом и пациентом устанавливается взаимопонимание, когда мы вместе боремся с недугом, отвоёвывая дни, месяцы, годы жизни — души роднятся. А что касается веры… у нас в роду были священники, молитвенники и даже благочинный. Мне в этом плане повезло, потому что уверена — обо мне очень много молились. И в доме у нас всегда были иконы, хотя и спрятанные от посторонних глаз. А бабушка моя была просто удивительная: прожив до 94 лет, всех нас — детей и внуков воспитывала в строгих правилах домостроя. У нас большая семья, и внутрисемейные отношения строятся на любви, доверии и уважении. Я когда утром читаю правило, то молюсь обо всех своих предках, которых знаю на четыре поколения вглубь. И думаю, что они тоже молятся за нас, живущих.

 Вообще корни нашей семьи из Вологодчины и Рыбинска. Протоиерей Константин — мой прадед, был знаком и очень дружен с о.Иоанном Кронштадтским, дед был церковным старостой.

 — А для вас лично что значит св.Иоанн Кронштадтский? Приходилось ли обращаться к нему молитвенно за помощью?

 — И не раз. Но самый значимый момент, когда я молила святого батюшку о дочери. Был момент, когда дочка решила уйти в монастырь. Я понимала, что монахиня — прекрасная доля, хоть и тяжёлая. Понимала… но расстаться с дорогим мне человеком была не в силах. Тогда я поехала на Карповку, у гробницы преподобного Иоанна выплакалась, рассказав ему о своей муке, попросила: «Устрой, батюшка так, как будет полезно моей дочери. Да будет на всё воля Господня». Дело кончилось тем, что дочь однажды познакомилась со своим будущим супругом — ныне священником Новодевичьего монастыря. Господь, по молитвам св.прав.Иоанна, внял моим мольбам — дочь не приняла монашеский постриг. Но и её душевный порыв служить Богу не остался неуслышанным — Господь послал ей служение матушки, помощницы священника, труд не менее тяжкий и нужный, чем монашество. Кроме того, она — жена и мать, что очень важно для женщины, ибо настоящей бедой в наше время является отсутствие у женщины чувства дома, семьи. А у нас, как встарь, принято собираться на праздники всем родом за одним столом, это более 20 человек. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Мы радуемся успехам друг друга, и переживаем, и стараемся помочь, если у кого-то стряслась беда. Легче жить, когда знаешь, что ты не один, как перст, но за твоей спиной — твой род.

 Я уходила от Татьяны Васильевны с умиротворённой душой и уверенностью, что больным, попавшим в её руки, повезло: она не только выберет лечение, которое поможет телу и не навредит душе, но в случае необходимости призовёт на помощь батюшку, который и исповедует, и причастит, и соборует, и покрестит, и повенчает. И помощь придёт вовремя, потому что Татьяна Васильевна относится к тем чудным русским женщинам, которые несут миро сострадания, любви и надежды всем, кого Господь посылает им на жизненном пути.

 Записала Ирина РУБЦОВА