Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ЧТО В НАРОДЕ, ТО И В ПОГОДЕ

Православный писатель Владимир Крупин размышляет о русском Православии, на котором круто замешан русский характер, русская культура, мировоззрение русского человека.

 — Всё против школьного учителя. Всё. Говорит он ученикам о порядочности — телевизор славит подлецов. Говорит он о чистоте и целомудрии — телевизор издевается над девственностью и учит спариваться. Говорит учитель об истории Отечества как о школе жизни — телевизор поливает историю грязью. Всё святое и возвышенное покрывается хрюканьем и гоготом телевизионной бесовщины. Да и только ли телевидение? Уже работает индустрия порнографии. Разврат, пошлость, насилие — в норме отношений меж людьми. Киноэкраны давно кровавого цвета. На лотках — безчисленные издания об извращениях, садизме, колдовстве. Словом, нет той мерзости, которая не выставляла бы сейчас себя на всеобщее обозрение. Всё это заливает мутным потоком школы: уже не под партой, а на партах появились всякие похабные издания. И это никогда не кончится, потому что по мере возрастания нашего продвижения ко Господу увеличивается злоба на нас за это.

 Октябрьский переворот 1917 года был Божьей карой за грехи. А в чём главный грех человека? В том, что он начинает надеяться на себя больше, чем на Бога. На приход революции много поработала «прогрессивная» русская литература и особенно учителя. Как? — Да так. Созданный в начале XX века Всероссийский учительский союз делал всё для того, чтобы скорее полилась кровь в России. Каким образом? — Изгнанием из школы Церкви. Диву даешься, читая протоколы заседаний тех учительских съездов, сколько злобы в адрес священнослужителей. Все делегаты — Прибалтики, Кавказа, Средней Азии, Сибири, Украины… ратовали за то, чтобы изгнать из школы предмет Закона Божиего. За что изгнать? А ни за что, мол, сами справимся, а то мешают длиннополые вводить в России демократические свободы. Но ведь в то время уже существовали школа Л.Толстого в Ясной Поляне и школа С.Рачинского в Татево. Школа Толстого давала духоборов, революционеров, шпану, бандитов, уголовников, каторжников… Школа Рачинского — священнослужителей, врачей, художников — порядочных людей. Почему сравнение этих двух школ никого тогда в России не убедили, хотя об этом тогда писали многие, в том числе К.Победоносцев? Церковь, как известно, была после 1917 года отделена от государства, а учительский союз был благополучно разогнан большевиками «в благодарность за помощь им».

 Из предметов, которые раньше учили нравственности, остались только история, география и литература. История была быстро переделана в угоду новой власти, география из предмета патриотического стала политической и экономической. Осталась литература. И вот с ней-то большевики до конца не справились. Конечно, Чернышевский, Добролюбов, Герцен, Писарев, Белинский стали определять направление умов. Конечно, Радищев учился наизусть, враги самодержавия — декабристы — превозносились, из Некрасова сделали революционера, даже Гоголя истолковывали социологически. Пушкин только и делал, что «горел свободою». Лермонтова славили за строчки о «немытой России», которых он не писал. Но произошло нечто, не подвластное большевикам — классика восстала против безбожия большевизма. Что могут сделать идеологи с рассказом «Живые мощи»? Со стихами «По небу полуночи ангел летел», «У врат обители святой», «Когда для смертного умолкнет шумный день», а в «Бесах» — «мчатся тучи, вьются тучи…» А был же ещё роман Ф.Достоевского «Бесы», запрещённый к изучению, отгороженный высоким забором. Но если есть забор, возникает желание заглянуть за него. А что можно было сделать со строчками «затеплила Богу свечку, затопила жарко печку», или «Я вошёл в хату, на стене ни одного образа — дурной знак», или «какая ночь, скорей зажги свечу перед иконой»? А любимое «Бородино» — «когда б на то не Божья воля, не отдали б Москвы». Или строчки из песни про царя Ивана Васильевича «и погнулся крест, и вдавился в грудь, как роса из-под него, кровь закапала». А стояние былинных богатырей за Русь Святую, за веру православную!

 А сколько описаний, когда верность долгу, присяге, церковным обычаям была нормой жизненного поведения, а отклонение от неё наказуемо. Гринев присягал престолу и России и не может изменить присяге, и как страшно наказывается измена Швабрина, хотя и его жалеет автор, понимая, что не наш суд ждёт предателя, а Божий. Катерина в «Грозе» Островского, преступившая святость венца, не выдерживает тяжести преступления, и тут ни при чём «тёмное царство» и никакой она не «луч света» в нём.

 Классика, берущая соки питания у Священного Писания, у летописей, былин, житийной литературы, народных песен — вот кто спасал учителей и детей, а значит, и Россию. Нынче как никогда есть возможность преподавать русскую классику именно как порождение Церкви, как мостик между мирской жизнью и Богом. Но для этого нужна воцерковлённость, прежде всего учителей. А для начала хотя бы понимание, что без Бога Россия не возродится, что Господь — такая же реальность, как окружающий нас Божий мир.

 В мире растёт авторитет русской классики, причём до того, что Россию изучают не по экономическим и политическим книгам, а по Достоевскому, Гончарову, Шолохову, Шмелёву… Любящий свой предмет и учеников учитель уже проводник Божьей любви, а если ещё вдобавок к преподаванию программы и совместным поездкам по святым местам он привьёт тягу к чтению ранней литературы и классики — не будет цены такому учителю. А если ещё будет возрождаться школьный театр, противостоящий пошлости эстрады с помощью классики, — то счастливы воспитанники такого наставника.

 Сейчас просвещение и образование изгоняется из школы самым иезуитским способом. Якобы для приведения к единообразию, к единому госстандарту, вводятся экзамены по тестам, где надо только галочки ставить против нужной графы. От этого и знания улетают, как галочки. Почему, спрашивается, сочинение заменено примитивным изложением? Почему литература изгнана из образовательного экзамена? Ответ один — Министерство образования РФ подрядилось делать из наших детей англоязычных биороботов, и государство с этим согласно. Значит, культурные, грамотные, масштабно мыслящие люди демократии не нужны. Нужны налогоплательщики, называемые в дни выборов электоратом. А необразованный электорат очень легко обмануть. И чиновники от просвещения, и средства массовой информации, как сговорясь, гонят из нашей жизни классику, народное искусство.

Как было уже сказано, от обезьяны произошёл только Дарвин и его последователи, но когда смотришь «Аншлаг»… эти ужимки, кривляния… думаешь — и эти тоже спрыгнули с дерева. Им и им подобным надо давать ордена за заслуги в развращении Отечества.

 Немножко скажу о погоде. Не воля Божия, не мировой океан, а мы сами создаём себе такую погоду. И поэтому не было для нас ни прихода русской зимы, ни Варваринских, ни Никольских, ни Рождественских, ни Крещенских морозов. Не заслужили… Свт.Иоанн Златоустый в проповеди сказал о прямой зависимости погоды и урожая от нравственности людей. Русская пословица чётко говорит об этом «что в народе, то и в погоде». Также народная мудрость объясняет все беды — и человека, и страны — прекрасным выражением: «Бога забыли, Бога не боимся, что тогда нам ждать»

 И что теперь в народе? — Смута душевная и полное ощущение расползающейся в пространстве лжи, в постоянной болтовне демократов о том, что демократия — это власть народа. А на самом деле — это власть наживы, денег, разврата, всепоглощающей пошлости и вранья. Доказательства на каждом шагу. Вот при опросе общественного мнения, названном референдумом, практически все люди высказались за сохранение Союза ССР. И что? — Союз вскоре был разрушен… За то, чтобы в паспорте сохранить графу «национальность» высказались почти все нации. Спросите любого татарина, башкира, бурята, русского, украинца… И что? — И была убрана эта графа из паспорта, но оставлено место для личного номера. Или последний пример — преподавание «Основ православной культуры». Все — за, демократы против. Смешной довод приводят: «У нас многоконфессиональная страна». Всё так, но спросите любого муллу, и он скажет, что эти основы учат порядочности, уважению к старшим, знанию истории Отечества, воспитывают любовь к Родине… разве это не надо ребёнку любой веры? Знать историю надо. Но изучать историю России, не учитывая роли Православия в ней, — безсмысленно. Значит, враги преподавания «Основ православной культуры» публично записываются во враги и России, и Православия. 

 Величие России в области мировой культуры безспорно: уберите из мира русскую музыку — мир оглохнет, уберите русскую живопись — мир потускнеет, уберите русскую литературу — мир онемеет. А откуда и музыка, и живопись, и слово? — От Церкви и из Церкви. Вот кому обязана Россия своим высоким нравственным сводом, своим могуществом, своим первенством в мировой культуре. Но с этой очевидностью никогда не согласятся наши оппоненты. Кто они? — Безбожники и еретики. Вспомним, что Писание наставляет нас отвращаться от них, если они не вразумляются. «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его; Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2Ин.1.10,11). Неужели мы можем заставить этих элитных хакамад, чубайсов, новодворских… любить Россию? Если они против преподавания православной культуры, значит, они вообще против культуры, потому что вся мировая культура родилась с христианством. Да, была культура и античности, но развалины Пальмиры, Колизея, Карфагена, Афин говорят о её недолговечности. Мы эту элиту не переделаем, только сами можем заразиться, как это видно на примере экуменизма.

 И разве не тот же самый экуменизм подкидывает идею, что религия — это часть мировой культуры. Это есть масонская мечта — загнать веру, религию в культурологические рамки. Столь же опасно масонское истолкование свободы, что это — вседозволенность. И нынче вседозволенность в изданиях книг ужасна. Сколько её — литературы пошлости, детективщины, развлекательности, анекдотов, оккультных сборников, толстых журналов о модах, прямой порнографии, коммерческих фолиантов — всего, что лавиной низвергается из типографии, губя бумагу (т.е. русский лес) и омрачая наше сознание. А теперь сравните эту лавину с количеством душеполезной и спасающей литературы. В сотни раз первого больше второго. Но почему же тогда богохульная, развращающая, одуряющая литература почти не имеет успеха? Ответ один: русский язык такой «литературе» не помощник.

 В Год Русского языка надо возвеличить русский язык, он — тайна. Слова его похожи на деньги, которые обезпечены золотым содержанием, и стоят на основе чувства, переживаний, мысли, выстраданности. Нашествий же на русский язык было много всегда. Но последнее столетие было самым ощутимым. Появилось кино — запели литературе отходную, убирая её в прикладной жанр. Появилось телевидение — снова надгробная песнь книге. Но телевидение обкрадывало людей, внедряя в них только двухмерное мышление. А интернет делает человека не умнее, а лишь самоувереннее. Тот же, кто сохраняет любовь к настоящей книге, сохраняет душу и уровень мышления, близкий к Престолу Божию. Русский язык награждает способностью мыслить. А как мыслить с запасом слов в несколько сотен? — это убогое, трафаретное следование навязываемым шаблонам. Но чем больше человек знает слов, тем богаче он мыслит, тем он ценнее для науки и искусства, для всех ремёсел, для семьи и государства.

 Спасительная сила Православия не оставляла нас и в годы богоборчества. Церкви жгли, ломали, превращали в психолечебницы, рестораны, склады, овощехранилища. И они стояли поруганными, но всё равно у освящённых в своё время алтарей бдили Ангелы-Хранители. Нас отбивали от Господа, но Господь нас не оставил, сохранил в нас совесть — голос Божий в человеке. Да, не было покаяния, но что всегда было в русском воспитании? — требование признания в совершённых проступках.

 Помню, в детстве я с брательником украл несколько яблок. Дядя велел нам пойти, признаться во всём и повиниться. Пятьдесят пять лет спустя я приехал в эту деревню, и в деревенском магазине одна старушка сказала: «Это ведь ты тогда яблоки воровал!» Но другая бабушка заметила: «Он же тогда покаялся, чего теперь вспоминать». Дед мой Семён Ефимович призывал бабушку Александру Андреевну и говорил: «Слушай, мать, каяться буду». — «Я ж тебе не поп», — отвечает она. — «Так их же нет», — отвечал он. Ближайшая церковь была километров за 60, да и то за рекой. И дед честно всё рассказывал бабушке. И это была разновидность покаяния. Сама душа требовала, просила очищения.

 Спасала нас и устная народная традиция. Как ни навязывали большевики нам свободную любовь, подавая пример в разврате, — чистота и целомудрие сохранялись. Как и теперь, кстати, когда демократическое искусство упражняется в программе цинизма и скотства, нас хранит великое наследие Святой Руси. Одна сказка «Финист Ясный Сокол» победит всю жеребячью похоть сильно голубого экрана. Марьюшка, милая Марьюшка, идущая за любимым, спасающая его, непредставима в зубоскальстве эстрады, в обществе телепузиков. И Марьюшка воюет за души, не давая отрокам и отроковицам стать фанатами, тинейджерами, скинхедами… Совершенно необходимо издавать русскую классику, сохранять устное народное творчество. У нас совершенно забыты былины, а это несправедливо, ведь это — золото под ногами, величайшая ценность, одолевающая время и пространство. Только послушайте: «Стоял утреню во граде Полоцке, а обедню служил во Чернигове, а к вечерне попал в стольный Киев-град». Вот пространство и время у русских были, вот какой размах.

 А народная песня! «Ищет мать угнанную в полон доченьку свою. Находит, а та уже с детёночком». И что же? «И качает мать татарчонка-внука»… Вот так. Надо издавать пословицы, поговорки, прибаутки, потешки, колыбельные, свадебные обрядовые песни…

 Как-то раз я выступал в молодёжной аудитории и говорил о сатанизме рок-музыки. Молодёжь была недовольна. «Хорошо, — сказал я. — Я возьму свои слова обратно, если девушки по очереди споют мне по одной колыбельной песне, коих сотни». Как вы сами понимаете, свои слова мне брать обратно не пришлось.

 Смотришь книгу русских пословиц, загадок — многое ушло. Крестьянский двор, упряжь, полевые работы… но и возрождается многое. Нам не прожить без животного, у которого «четыре четырки, две растопырки». Да корова это, корова… Нам не прожить без матушки-земли. Тяга к ней у нас на генном, неуничтожимом уровне. Один большой начальник, выходец из села, очень тосковал по земле, по деревне, по петушиному пению. Это было воспоминание детства и подсознательное ощущение, что петушиного крика боится нечистая сила, да и память о том петухе, который возгласил Петру его временное отречение от Христа. И вот он купил попугая, повёз к старухе-матери и запер в курятнике. Тот быстро выучился кукарекать и сейчас живёт и кукарекает в Москве.

 Год Русского языка должен быть ознаменован возвращением отобранных на пропаганду разврата часов от литературы. Надо расширять изучение в школах «Слово о полку Игореве». Но ещё надо обязательно ввести в школьную программу «Слово о законе и благодати», оно написано на 100 лет раньше «Слова о полку Игореве», глубоко православное и необыкновенно необходимое.

 Надо действовать, а если мы будем только говорить, то через год соберёмся, и опять министр образования будет нас уверять, что «наблюдается положительная динамика, растёт мотивация к толерантности к другим культурам». И опять будем слушать запетую пластинку о многоконфессиональности… Стыдно перед предками, они жизнь положили за Христа, за Святую Русь, а мы всё только говорим и говорим, особенно «госпожа интеллигенция», она обрастает словами, как звери шерстью, и ей комфортно в этом одеянии. А толерантность, кстати, в медицинском понимании — это опаснейшее привыкание организма к чужеродным бактериям.

 Братья и сёстры! Малое стадо Христово всегда было и, по Писанию, всегда будет гонимо. Гнали кровью язычники, католики, большевики, гнали идеологией и запретами коммунисты, теперь иезуитски гонят демократы. Все пытались в наш красный угол поставить тварь вместо Творца, заставить кланяться деньгам, удовольствиям… Ничего у них не вышло и не выйдет. А то, что зла в мире всё больше — это добрый знак. Господь поразит зло, поразит во всём объёме, вот для этого злу и велено раскрыться. Только малое стадо Христово спасётся, и не жалко жизни, чтобы заслужить место в этом стаде. (С сокр).

 Записала Ирина РУБЦОВА