Газета основана в апреле |
||||
НАШИ ИЗДАНИЯ | «Православный Санкт-Петербург» «Горница» «Чадушки» «Правило веры» «Соборная весть» |
Ну вот, мы проданы и куплены.
А некоторые и убиты.
Глаза печальные потуплены,
Пути-дороги перекрыты.
Дороги могут быть перекрыты всякие и все. Кроме одной - той, которая ведет в глубины собственной души. Как раз этой дорогой идет Александр Раков, судя по серии книг, опубликованных им в недавнее время. Последняя из них у нас перед глазами.
"Былинки" - пестрое собрание непритязательных, как думается, прозаических миниатюр, не связанных ни единым сюжетом, ни интригой. У них, в сущности, нет начала, как нет конца. Такая принципиальная незавершенность сказанного заключена в самой природе автобиографической, исповедальной прозы Александра Ракова. Она напоминает дневник, в который писатель, не заботясь о порядке и последовательности, заносит все, что останавливает его внимание, что задевает душу - какой-нибудь случай, воспоминание, промелькнувшую ассоциацию, газетную хронику, чье-то письмо, свою или чужую мысль и т.д. Казалось бы, это мелочи. Но из таких мелочей и состоит по большей части наша жизнь.
Каждую миниатюру замыкает стихотворение - оно имеет и прикладную, и самостоятельную ценность, доставляя читателю эстетическое удовольствие и свидетельствуя о высоком уровне современной поэзии, не забывающей классических традиций.
Объединяет весь этот пестрый материал личность автора, отбирающего предметы для разговора, обдумывающего и оценивающего их сообразно со своим складом чувств и понятий. При этом неожиданность переходов от темы к теме, их видимая случайность на большом пространстве текста производит впечатление добросовестного отражения напряженной, непрерывной работы ума и сердца, откликающихся на обращенные к ним и с разных сторон идущие призывы. Некоторые темы возвращаются; ясно, что они играют доминирующую роль в потоке меняющихся представлений.
Автор не боится познакомить читателя с этой своей внутренней жизнью, которую часто прячут из опасения насмешки. Ведь он не просто рассказывает, он еще и исповедуется; исповедь же предполагает ощущение собственной греховной неприглядности, покаянное признание вины, исключающее самооправдание и ссылки на "обстоятельства". Такое покаяние в любом случае нелегко, даже если оно делается с глазу на глаз. Но Александр Раков приносит его открыто, без оглядки на какой-нибудь сторонний и недобрый суд - вероятно, потому, что мнение того человека, чей авторитет для него единственно свят и непререкаем, мнение духовного отца, писателю уже известно, а оно растворено любовью. Как бы то ни было, писатель убежден, что пережитый им душевный и духовный опыт может пригодиться многим. Отсюда щедрость, с какой он готов поделиться своим необычным, по нынешним временам, на деньги не переводимым, богатством. При этом он сам не терпит и малейшего ущерба: его достояние нематериально, - оно, пусть и щедро раздаваемое, не оскудевает.
Отклики читателей, тоже включенные в книгу, подтверждают: личный опыт писателя важен другим.
Это понятно. Нам всегда интересна чужая биография. Тем более - биография современника, поставленного в те же условия, что и мы, питающегося соками той же почвы, что и мы, испытывающего те же, что и мы, влияния извне. Поэтому биографические факты, разбросанные в книге Александра Ракова, воспринимаются нами как нечто знакомое, и узнавание нового здесь имеет характер припоминания. Да автор и не стремится противопоставить себя всем и каждому. Скорее, напротив. Из своей жизни он выбирает преимущественно то, что, по его мнению, несет широкий смысл.
В соответствии с таким настроем единичные явления (семейных неурядиц, одиночества, безприютности, пьянства, жестокости, преступлений и т.д.) под пером Александра Ракова, сознательно избегающего отвлеченных рассуждений и остающегося в границах будничных и житейски привычных, все-таки оборачиваются общей проблемой. А его собственная судьба (детство, юность, зрелость, отношения с родителями и детьми) увязывается с судьбою поколений. Трагическое неблагополучие настоящего момента русской истории, подтвержденное документально (ведь автор ничего не вымышляет), выступает со страниц книги с удручающей очевидностью. Это неблагополучие большинства. А те немногие, которые греют руки на трагедии народа и умудряются благоденствовать среди пахнущих кровью развалин, Александра Ракова не занимают: на этот счет он брезглив.
Суть несчастья - в нищете не только материальной, но и духовной. Для нас, не умеющих распорядиться наследием отцов и сокровищами великой культуры, эта нищета грозит одичанием. Это, как показывают приводимые автором примеры, переворачивает нормальную иерархию вещей и ставит человека ниже животных - в положение, когда он теряет и Божий, и всякий образ и подобие. Это положение хуже смерти.
Ввиду такой мрачной перспективы начинаешь вместе с Александром Раковым сознавать, что в конце концов самая большая ценность, которую при всей нашей лишенности невозможно отнять, - ценность нашей души. Пока она жива, она способна к возрождению. С порядка в ней начинается любой порядок - было бы только желание выпрямиться и посмотреть вверх. Остальное - земное и Небесное - в милосердии и воле Божией. К этой мысли ведет нас автор книги. Хотелось бы закончить в его духе - стихотворением А.Н. Майкова (1821-1897):
Не говори, что нет спасенья,
что ты в печалях изнемог:
чем ночь темней, тем ярче звезды,
чем глубже скорбь, тем ближе Бог.
Валентина ВЕТЛОВСКАЯ, доктор филологических наук, Санкт-Петербург, ИРЛИ (Пушкинский Дом), Российская Академия Наук