Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ЗАПИСКИ РЕДАКТОРА

А древности Британского музея и картины Лувра - это уже из другого, взрослого мира…

Лондонское метро Underground - жители называют его просто Tube - "труба" - начали строить в год, когда в России отменили крепостное право, в 1861 году. Это огромная и сложная система коммуникаций, состоящая из пятисот станций и переходов на разные виды транспорта. В питерском турагенстве сказали, что разобраться будет проще простого. Но к нам это не относилось, и пока с женой научились-намучались, как им пользоваться, надо было покидать столицу. Но я о другом: пытливо всматривался в лица незнакомых людей, стараясь по выражению лица понять - а как вам? Вот напротив сидит респектабельный джентльмен с открытым на коленях компьютером, а рядом на сиденье притулился темнокожий мужичок со слипающимися от трудовой усталости глазами; вот стайка молодежи весело и непринужденно обсуждает свои дела; вот стоит в тесном проходе беременная женщина, но места ей уступать и не думают - не принято; разные люди окружают меня, и лица их тоже несут на себе все оттенки человеческих переживаний; плачущих, правда, не видел, так же как и целующихся в общественном транспорте или пьющих, как в России, пиво - для этого полно пабов. Кстати, и курят англичане мало, и антиникотиновая пропаганда по ТВ идет постоянно (показывали мужчину, который из-за курения умирал от рака). Если ты наступил кому-то на ногу, перед тобой же и извинятся - sorry. Люди отзывчивы и непременно терпеливо объяснят, как добраться до нужного места; самое время пожалеть, если плохо учил язык в школе. Правда, много карманников, но с одним из них пришлось столкнуться уже в Париже - удачно для меня: сохранил бумажник; безтолкового туриста за версту видно - турист не расстается с картой, фотоаппаратом и покупками, да головой вертит во все стороны. Расстояния между станциями маленькие, не так красиво, как у нас, но удобно для пассажиров. В затруднении словно из-под земли (а откуда еще?!) появляется служащий и вежливо направляет в нужную сторону.

Tube, пожалуй, оказалась для нас самой яркой достопримечательностью Лондона, ибо в его подземных хитросплетениях мы провели большую часть нашего четырехдневного путешествия по столице Великобритании. Да, нет худа без добра - там сухо, а наверху привычно накрапывал дождь…

Раз уже зашел разговор о дожде, то должен сказать, что мне очень хотелось купить в Лондоне настоящий английскй зонт, наподобие тех, с которыми в фильмах часто прогуливаются джентльмены. С трудом, но я такой зонт разыскал в одном из безчисленных магазинов столицы. Это был действительно настоящий английский зонт - метровой длины, с удобной деревянной ручкой и металлическим наконечником для упора о землю, огромный в разлете и сшитый из черно-белой материи, он выглядел скромно и вместе с тем элегантно. Оставалось довезти его домой. Но когда мы прибыли в парижский аэропорт Шарля де-Голля, я начал безпокоиться: в сумку зонт не умещался никак, а сдавать его в багаж я, как, впрочем, и сотрудник таможни, считал пустым делом: порой пропадали громадные чемоданы, что уж тут говорить о новеньком незавернутом английском зонте… Но главное, служба безопасности ни за что не пропустит, предупредили таможенники, столь опасный предмет в салон самолета. Что вскоре и подтвердилось: из нашего багажа красивая, но непреклонная француженка-секьюрити изъяла и бросила в прозрачный куб ножницы с тупыми концами для стрижки бороды и мой старый любимый перочинный ножик. Та же судьба ожидала и зонтик, но, перекрестившись, все же я решился отправить его по ползущей ленте транспортера в брюхо багажного отделения самолета. Честно говоря, я больше не надеялся увидеть дорогую покупку, но чудо свершилось: в Санкт-Петербурге я получил его прямо из рук наших таможенников. Зонт со всех сторон был оклеен ярлыками таможни и службы безопасности - видимо, он вызывал подозрение и находился под особым наблюдением.

Так или иначе, но если вы встретите на улице человека с огромным черно-белым зонтом - смело забирайтесь внутрь, там и познакомимся.

По острову идут на материк
Сырые облака без перерыва.
Два зонтика имперских на троих -
Британия бедна и бережлива...
Эпоха… Спех… И все же где забыт
Был третий зонтик? Вспомнить бы неплохо…
Упрется в площадь Пикадилли-стрит.
А там фонтан сухой и рядом Сохо.
Дождь не переставая льет и льет
Над Лондоном, над черными мостами,
И только бродят ночи напролет
Три человека под двумя зонтами.
Александр Межиров

Национальная галерея Лондона - посещение безплатное; изумительное, насколько смею судить, собрание картин художников. Захотелось посмотреть, как выглядят в оригинале работы французских импрессионистов, особенно на знаменитую картину "Подсолнухи" Винсента Ван Гога (†1890), которая после кражи вернулась на место. Да простят меня ценители прекрасного, ничего выдающегося ни в "Подсолнухах", ни в других работах импрессионистов обнаружить не смог: предметы сдвинуты, искажены, покрыты дымкой и далеки от реальности. Плохо мое дело! Зато долго наслаждался картиной Джорджа Стабса (†1806) "Whistlejacket", что я рискнул бы перевести как "Несущаяся быстрее ветра". Картина огромная - 292 на 246 см, а лошадь как настоящая: еще мгновение - и по лакированному паркету раздастся цокот ее подкованных копыт. Второй художник должен был пририсовать сидящего на ней короля, но животное выглядело на картине настолько прекрасно, что делать этого благоразумные англичане не стали.

Надо бы почаще посещать родной Эрмитаж…

Вестминстерское Аббатство неповторимо по своей архитектурной готической красоте; даже ажурные потолки выполнены в стиле "горизонтальной готики". Оно строилось 35 лет и освящено в 1065 году: только здесь проходят коронации и похороны царствующих особ; в 1953 году в Аббатстве короновали Елизавету II; в 1997 году здесь прошла церемония похорон принцессы Уэльской Дианы, а в 2002 - похороны Елизаветы - королевы-матери. Внутри Аббатство представляет из себя кладбище-музей. Вход платный - 7,5 фунтов стерлингов. Ладно бы короли и могила Неизвестного солдата, но для завершения строительства не хватало денег и стали хоронить не по заслугам, а по денежному вкладу. Большинство могил в каменном полу из разноформатных плит; множество ног уже стерли имена, кое-где еще видны кресты. Здесь похоронены писатель Чарльз Диккенс (†1870) и основатель теории эволюции Чарльз Дарвин - против его воли (†1882), поэт Джеффри Чосер (†1400) и англичанин, проживший 153 года; из-за недостатка места его похоронили стоя. Есть место для захоронения Уинстона Черчилля (†1965), но он отказался от этой великой чести с присущим ему юмором: "Мне кажется, большинство соседей было бы недовольно моим присутствием здесь". Последнее захоронение сделано в 1998 году - создателя знаменитого мюзикла "Cats" ("Кошки").

Ежечасно по радио читается молитва, но столь короткая, что решившие было отдохнуть за это время экскурсанты не успели сесть на скамьи. Есть воскресные и будние службы - не больше часа. Наряду с традиционными кабинками для исповеди, где патер сидит и через зарешеченное окошко слушает исповедь, а исповедник стоит по другую сторону на коленях, установили новые, где при исповеди стоят оба - священник и исповедующийся: "чтобы люди не испытывали неудобства", - объяснили мне. Во всех церквах и соборах экскурсоводы советовали нам прикоснуться к статуе и загадать желание; в парижской церкви на Монмартре бронзовая стопа апостола Петра вычищена до блеска руками жаждущих исполнения.

В Аббатстве очень красиво и так же безблагодатно, хочется скорее вон… "Да, на Западе воистину нет уже христианства и Церкви, хотя и много еще есть христиан, да и никогда не исчезнут. Католичество воистину уже не христианство и переходит в идолопоклонство, а протестантизм исполинскими шагами переходит в атеизм и все зыбкое, текущее, изменчивое (а не вековечное) нравоучение", - размышляет Достоевский в "Дневнике писателя".

Здесь намечено и размерено
Все по правилу, по струне:
Только сердце мое потеряно
В этой вылощенной стране.
У нас не такие сажени,
Совсем другая верста,
Наши лошади не запряжены,
И конюшня давно пуста.
У нас - колеи глубокие,
Тяжело бежать колесу;
Васильки голубоокие
Пьют холодную росу.
У нас дорога проселочная
И таинственна и длинна:
Хорошо вспоминать про солнечные,
Про веселые времена.
У нас не такие дороги,
Совсем иные пути:
Вся надежда наша в Боге.
Больше некуда нам идти.
Владимир Диксон (†1929)

В Париже ровно в 12 часов дня включают уличные сирены для проверки, и приезжий пугается, думая страшное: все же это не пушечный выстрел с Петропавловки. Видеокамеры повсюду, даже в лифтах, а перед посадкой на поезд "Евростар", идущий под Ла Маншем из столицы в столицу, меня впервые по-настоящему обыскали - вежливо, но профессионально. Разноязычную толпу туристов, терпеливо ждущую подъема на Эйфелеву башню, решительно рассекают бойцы французского ОМОНа - с пристальными глазами, с пальцем на спусковом крючке приспущенного вниз дула автомата. Никто не обращает на них внимания: люди рвутся наверх… К слову, форма башни, выведенная Густавом Эйфелем чисто математическим путем, удивительно гармонирует с природой, напоминая гигантское неведомое растение высотой 320 метром…

Единственной целью в Париже было добраться до русского кладбища в местечке Сен-Женевьев-де-Буа. С моим знанием английского это оказалось нелегким делом… Еще одиннадцать остановок на местном автобусе, и можно прочитать надпись Cemeterie Eglise Orthodohe. Недалеко от входа нас встретила маленькая, но красивая церковь Успения Божией Матери, построенной по проекту Бенуа и освященная в 1839 году, но двери оказались закрыты. Я надеялся взять у настоятеля интервью, но пробегавший монашек сказал, что настоятель в отпуске, схватил под мышку газеты и убежал по делам. Зашли с женой в крохотный магазинчик, купили фотографии могил писателя Виктора Некрасова, автора правдивейшей книги о войне "В окопах Сталинграда", убийцы Распутина Феликса Юсупова, писателя Мережковского с Зинаидой Гиппиус, протоиерея Сергия Булгакова и, главное, И.А.Бунина. Здесь же продавался план кладбища на французском за 12 евро, но очень сомнительно, что мы сумели бы по нему разыскать среди девяти тысяч русских могил те, которым хотели поклониться. Где-то здесь лежал прах Андрея Тарковского, Рудольфа Нуриева, балерины Матильды Кшесинской, Зинаиды Серебряковой, банкира Павла Рябушинского и многих других из тех, кто был вынужден жить и умереть вдали от России. Накрапывал мелкий холодный дождь, аллеи были совершенно пусты. И вдруг на главной аллее я увидел ярко-красные цветы под белоснежным крестом - могилу Бунина с супругой. Здравствуй, Иван Алексеевич! Зажег фитилек французской плошки, прочитал молитву и опустил в полную воды тарелку для пожертвований несколько русских рублей. Как же далеко ты упокоился от родной стороны, Иван Алексеевич! Как бы хорошо спать вам где-нибудь под березкой на своей Родине. Но к грусти примешивалась радость от встречи с местом упокоения великого русского писателя.

"Ах, как давно я не был там, сказал я себе. С девятнадцати лет. Жил когда-то в России, чувствовал ее своей, имел полную свободу разъезжать куда угодно, и не велик был труд проехать каких-нибудь триста верст. А я все не ехал, все откладывал. И шли, и проходили годы, десятилетия. Но вот больше нельзя откладывать: или теперь, или никогда… И я пошел по мосту через реку, далеко видя все вокруг в месячном свете июльской ночи…

В Париже ночи сырые, темные, розовеет мглистое зарево на непроглядном небе, Сена течет под мостами черной смолой, но под ними тоже висят струистые столбы отражений от фонарей на мостах, только они трехцветные: белое, синее и красное - русские национальные флаги. Тут на мосту фонарей нет, и он сухой и пыльный. А впереди, на взгорье, темнеет садами город, над садами торчит пожарная каланча. Боже мой, какое это несказанное счастье!" А.И.Бунин "Поздний час". Питерская поэтесса Валентина Ефимовская написала такое стихотворение:

ВОЗВРАЩЕНИЕ
Мне слышится дружное хлопанье крыльев
Над кущами Сен-Женевьев-де-Буа,
Нежданное здесь, в тишине надмогильной,
Такое, что даже всплеснула трава.
В погожее небо не ласточки взмыли, -
Видна только пара степенных ворон.
Откуда же это звучание крыльев,
Как будто несущих малиновый звон?
Незримая, легкая, светлая стая
Готова лететь до родимой земли,
Где снег вековой наконец-то растаял,
Где старые корни опять зацвели.
Полет этот смелый ничто не нарушит, -
Уж слышно, как пробуют ангелы путь,
Чтоб души изгнанников, русские души,
В просторы далекой Отчизны вернуть.
Туда, - где в ночи зажигаются свечи,
Туда, - где церквам возвращают кресты,
Туда - сквозь порывистый северный ветер, -
Где жизнь нелегка, но молитвы чисты.
К приветным крылам, как младенцы больные,
Отринутых души доверчиво льнут,
Лишь камни надгробий да склепы резные
Останутся славить чужбинный приют.
Все дальше волна многокрылого всплеска,
А вслед - просветленная верой мольба:
"Да будет вам в отчих полях, перелесках
Теплее, чем в Сен-Женевьев де Буа!"

Вот и закончилось наше семидневное путешествие, очень утомительное, но наполнившее впечатлениями. Собственно, за ними и ехали. Теперь - скорее на дачу, к Ладоге, к внуку и безконечному песчаному пляжу. Наконец-то, в концу июля, перестал дождь, и дорогу рыбацкой деревеньки Коккорево не перейти: машины идут колоннами - просвета нет. Пляж рядом, и пятилетний Кирилл плещется на мелководье и радуется жизни так, как умеют радоваться только дети. Я тоже посидел на бережку, больше рассматривая народ, но избегая задерживать взгляд на слишком откровенном покрое нынешних женских купальников; впрочем, материи в них почти нет - одна плоть. Солнце жарит колючее, оно со злостью лупит по коже радиацией, заставляя прятаться в тень.