Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Газета основана в апреле
1993 года по благословению 
Высокопреосвященнейшего
Митрополита 
Иоанна (Снычёва)

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

Зарисовка с натуры

БАСУРМАНЫ

Я говорю о иностранных туристах: о тех, кто табунками бродит по питерским улицам, кто в несколько взвинченном оживлении перекрикивается друг с другом в метро, кто редко бывает моложе пятидесяти лет, кто так же заметен среди нашей толпы, как зебры среди лошадей. Понаблюдайте за ними в тот момент, когда их заносит в православный храм. Наши петербургские храмы не то, что московские, экзотики здесь меньше, и бедные иностранцы, которые только что, радостно галдя, вывалились из автобуса и поспешили к очередной достопримечательности, несколько теряются. На что ж здесь смотреть? Сумрачно как-то, неуютно, древних икон на стенах что-то не заметно… Быстренько пробежав по периметру молельного зала и сделав несколько безуспешных попыток прорваться в алтарь, они с облегчением отступают к автобусу. Есть, правда, туристы из Японии, которые восхищаются всем, что ни покажи. Они с восторгом заглядывают в лица коленопреклоненных прихожан, ходят по пятам за кадящим диаконом, увлеченно ковыряют пальцами оклады на иконах… Нет, западники куда сдержанней. Они заплатили деньги, и теперь хотят получить на уплаченную сумму соответствующий объем русской экзотики.

Несколько раз приходилось мне видеть такую картину: в одном из самых восхитительных уголков Петербурга, возле Николо-Богоявленского собора, нежнейшим июньским утром, когда воздух бархатный, вода в каналах солнечная, собор светится, словно изумруд в золотой оправе, - среди всего этого восторга стоит группа интуристов. Они стоят спиной к собору, спиной к скверу, спиной к мостам и сосредоточенно снимают что-то в противоположной стороне, там, где ремонт набережной еще не закончился, где высятся горы песка, разрытого грунта и неприкаянно торчит подъемный кран. На лицах у них глубокое удовлетворение: они нашли то, что искали. Несколько раз наблюдал я эту картину и каждый раз оставался в тяжелом недоумении. Что они там снимают? Стройку? Витрину дамской парикмахерской? Однажды я проследил, куда именно целятся фотоаппараты - и все понял. Иностранцы снимали чуть видную за подъемными кранами церковь во имя сщмч. Исидора Юрьевского! Скромный этот храм построен в русском стиле! Вот он - экзотика, а в блистательном Никольском соборе никакой экзотики нет. Что толку от красоты? Красоту мы где угодно найдем, а ты нам Россию подай, подлинную!

Вот в московских-то храмах иностранцы не скучают. Там они даже пытаются молиться. Как-то в Москве я зашел в церковь вместе с группой французских пенсионеров. Бабушки-интуристки тут же растолкали наших, вышли вперед и, сложив руки по-католически, опустили очи долу. Шла всенощная. Французы с трепетом смотрели на золотые одеяния священников и всем своим видом показывали, как они сожалеют о незнании русского языка. Стоящая рядом со мной старушка случайно обернулась и тут же сделала мне замечание - потрясла у меня перед носом сложенными своими руками: мол, делай как я, окажи почтение этому великолепному богослужению!

На следующий же день я был уже в Питере и наблюдал, как заходит в Князь-Владимирский собор толпа опять же французов. Лица у них были равнодушны, как у верблюдов, неделю идущих по пустыне. С такими лицами они зашли в храм и с такими же через десять минут вышли оттуда. Но не успел я вдоволь подивиться столь контрастному восприятию Москвы и Петербурга, как заметил, что к воротам храма поспешают две молоденькие негритяночки. (Да знаю я: теперь их рекомендовано называть африканцами, афро-американцами и т.д., но позволю себе заметить, что в русском языке слово "негр" не имеет отрицательного смысла). Так вот, две негритяночки, улыбаясь до ушей и что-то щебеча, шли к паперти. "Ну, - подумал я, - это уж совсем никуда негоже! Нашли, где веселиться!" Но, поднявшись по ступенькам, обе девушки разом спрятали улыбки, перекрестились всею ладонью, слева направо, и сделали книксен, - да так смиренно, что не всякий из нас сумеет столь же смиренно отдать земной поклон. Вот тебе и басурманки!

…В ту пору, когда работал я в художественной галерее, случилось нам выставлять картину одного белорусского художника: огромный портрет старухи-крестьянки на фоне связок лука и расшитых половиков. Старуха была мощная, суровая - настоящая белорусская бабка, пережившая и войну, и тысячу всяких бед, и только закалившаяся под их тяжестью. Называлась картина - "Моя бабушка". Однажды в галерею зашла девушка-немка - совсем юное, очкастое существо с белобрысой косичкой - и, шепнув: "Gutten tag!.." - начала почтительно переходить от картины к картине. Наконец остановилась она перед белорусским портретом. И тут ее захлестнул настоящий восторг. Минут пять она тихо восхищалась себе под нос, потом обратилась к нам, и оказалось, что она по-русски шпрехает вполне прилично.

- Это кто художник?.. Это когда рисовал?.. Это его мама?..

- Нет, бабушка.

Девушка захлебнулась от радости и бегом бросилась из галереи, чтобы через десять минут вернуться, ведя за собою родителей - немолодую пару почтенного вида. Девушка сразу приволокла папу с мамой к белорусскому полотну и заставила разделить свои восторги. И, надо сказать, родители разделили их весьма охотно. Дочка трещала без передышки, хлопала в ладоши, подпрыгивала, а родители только успевали кивать головой и подъякивать: "Ja, ja!" - "Das ist maler oma! - доносилось до меня, - Das ist Russland!" И, повернувшись ко мне, сверкая очками и тыча пальцем в полотно, девушка вскричала: "Это как сама Россия!.." "Ja, ja!" - подтвердили родители. "Вам так нравится Россия?" - спросил я, невольно улыбаясь. "Россия - это все! Это как целый мир!" - с вызовом заявила юная немка. "Ja, ja!" - подтвердили родители. Они еще долго разглядывали холст, а, уходя, немка-мама поблагодарила меня: "Спасите!" - "O, nein! - воскликнула дочка. - Не так! Спасибо! Мама еще плохо знает русский…"

Алексей БАКУЛИН