Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты				Газета основана в апреле 1993 года по благословению  Высокопреосвященнейшего Митрополита  Иоанна (Снычёва)
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

«Я В ВЕЧНОСТЬ ГРЯДУ!»

Митрофорный протоиерей Николай Гурьянов родился 24 мая 1909 года в селе Чудские Заходы Гдовского уезда в благочестивой купеческой семье. Мальчиком прислуживал будущему сщмч.Вениамину, митрополиту Петроградскому, посетившему их храм. Владыка очень ласково отнесся тогда к будущему молитвеннику. Благословляя, поцеловал его и сказал: "Какой ты счастливый, что с Господом!" Отец Николай прошел лагеря, ссылки, затем учительствовал. Его пастырское служение совпало с началом Великой Отечественной войны. В жизни старца было три Никольских храма: в селе Ремда Псковской области, где он пять лет служил псаломщиком; в литовском селе Гегобрасты - первой церкви, где он был настоятелем с 1943 по 1954 гг. (тогда же закончив Ленинградскую Духовную Академию); и в храме на острове Залита, где отец Николай поселился в 1958 году по благословению своего духовника, псково-печерского старца Симеона (Желнина). Больше сорока лет старец утешал нас. Не забудем его и мы в своих молитвах. Вечная память!

Мы решили, что лучшим откликом на кончину старца явится воспоминание-размышление о паломничестве на остров Залита, совершенном в 1998 году, которое было опубликовано в нашем дочернем издании "Правило веры" № 2. Пусть таким останется дорогой батюшка Николай в нашей памяти:

"Русь еще жива", - думается во дворе маленького зеленого домика на острове Залита. Старец выходит со словами: "Радуйтесь и веселитесь!" Здесь - особая тишина. Она и на кладбище, где похоронена мать старца - раба Божия Екатерина, и в глубоком взгляде старца, прозревающем все внутреннее и сокровенное в душе человека. Тишина во всем его облике - древнем, житийном и одновременно по-детски светло-радостном. А мы вторгались в эту тишину, в это вечное святое безмолвие со своими эмоциями, вопрошаниями, приносили туда простое любопытство и мирскую суету. И по отношению к старцу мы оставались потребителями, порой безжалостными, не берегущими его физических сил, его времени, его здоровья и покоя. Вот он стоит перед нами на морозе, с замерзшими руками, да и старенькое пальтишко, наверное, не особенно греет. А мы все не можем угомониться, приступаем к батюшке с новыми и новыми недоумениями. И старец безропотно несет нашу немощь.

Отвечал он коротко и просто: "Можно… Не надо… Лучше в деревне… Операцию делай… Дачу продавайте… Оставь их в покое, за кота же ты не молишься, а за него - зачем?" Едва ли мы сможем постичь, как соединяется в человеке Божием простота и премудрость, Небесное безстрастие и отзывчивость на все беды и нужды человеческие, молитвенная сосредоточенность и постоянное пребывание в людском гомоне? Одно можно сказать без сомнения: старец проявлял великое самопожертвование, готовясь к исходу, к последнему духовному восхождению. Он отвлекался от святой тишины на народ.

Старцу Николаю были открыты разные языки общения: с трехлетней девочкой он разговаривал на ее детском языке, с человеком ученым вдруг начинал говорить по-ученому, произнося химические и физические формулы, литературоведу читал стихи. Старец воистину для всех стал всем. Слова старца могли быть сказаны утешающе: "Роднуша моя бедненькая". И сурово-строго: "Опомнитесь, очнитесь!" И шуточно-весело: "Ну, дорогуша, что же ты жмешься?" И тишайшим, почти неслышным шепотом, и звонким молодым голосом. Кого-то старец мог погладить, утешить, а кого-то - и по лбу шлепнуть, мог даже палкой прогнать. И все это совершенно естественно, просто, без сентиментальности, без патоки и книжной риторики. Во всех его движениях и словах чувствовалась сила Божия. Во всех ответах старца на вопросы передавалась людям уверенность в том, что правда Божия восторжествует, что никогда не нужно отчаиваться, но помнить: впереди - Вечность. "Здесь мы живем временно, здесь кратко наше существование. А там - безконечность", - повторял старец, глядя поверх голов. И добавлял: "Я в Вечность гряду".

† † †
Все советы и ответы старца сводились к одному: "Веруйте в Бога, благодарите Его… У вас высшее образование? Вы ученый? Благодарите Бога. Это большое богатство… Благодари Бога, что не куришь и не пьешь… Мужа уважаешь? Благодари Бога…"

Долго-долго я размышляла, почему старец повторял почти каждому, приходящему к нему: "Веруй в Бога". И поняла: в жизни своей мы явно не дотягиваем до веры-убеждения, веры-действия - той веры, о которой говорил Господь, что если она будет величиной с горчичное зерно, то сдвинет горы. Если бы была такая вера у нас - не было бы в нашей жизни безконечных мучительных вопросов и проблем, стрессов и грызущей, снедающей наше сердце, тоски, печали, различных безпокойств и страхов, не было бы мечтательности и метаний из стороны в сторону. С такой верой мы твердо бы знали: все происходит по воле Божьей, все попущено в Его благом Совете. Символом такой веры и есть слова, которые чаще всего повторял старец: "Слава Богу за все!" Конечно, такая вера - дар Божий. Ее можно только вымолить, выпросить у Бога. Поэтому и учил старец: "Просите, чтобы Господь вас во всем управил и избавил от зла".

В разговорах с людьми старец безпрестанно благословлял и помазывал святым маслицем, призывая на народ благодать Божию. Главное было воспринять ее, сохранить до возвращения домой, не расплескать в сутолоке жизни. Горько сознавать, что не все мы должным образом готовились к встрече со старцем… Да и жители острова видели в батюшке доброго, тихого, любящего всех старенького священника. Уважали его островитяне, но особенного, должного благоговения не проявляли. В храм ходили, в основном, старушки. И старец с сокрушением качал головой: "Никто не венчается…" Что уж говорить об исповеди, о приобщении к Таинствам… Нам неведомо, какую скорбь нес старец в своем сердце за этих жителей, да и за всех русских людей "скорбящих, заблудших, озлобленных, помощи Божией требующих"… И невольно в душе сами рождаются слова: "Простите нас, батюшка. Простите нас. Мы все так далеки от образа Божия".

† † †
Да, здесь, на Залите, действуют те же законы, которые приходилось наблюдать и в других святых местах: люди, ходящие по одной и той же земле, существуют в разных измерениях, воспринимают все по-разному. И в Оптиной, и в Пюхтице, и на Валааме от местных жителей приходилось слышать: "Что вы все сюда едете? Что тут особенного? Каменья - они везде каменья". Духовное сокровище трудно прозревать за смиренной и убогой земной оболочкой. И очень хорошо, что люди тянутся со всех концов необъятной матушки-России на этот остров достоверности. Хорошо, что у нас была возможность трепетать и плакать чистыми слезами при встрече со старцем. Хорошо, что здесь, на острове, под небесным, пронизывающим нашу душевную тьму, взором слетают все маски и личины. Здесь нам дано увидеть себя такими, какие мы есть, - без титулов и званий, без земных достижений и отличий. Здесь нагая душа обретает свое место пред Богом, а не перед людьми. Но это только первая ступенька…

Все мы так поглощены собственным горем, своими зачастую надуманными проблемами, что ехали к старцу только за одним - получить точный, всеобъемлющий ответ. И что гораздо хуже - некоторые переспрашивали об одном и том же по нескольку раз, надеясь получить удобный и легко выполнимый совет. Из получавших тяжелейшее для исполнения благословение редко кто мог произнести такие слова, какие сказала одна женщина: "Господь дал нам задание. Он же поможет его исполнить". Редко кто обладал такой удобоподвижностью на доброе, как один молодой человек, который, только услышав из-за двери: "А где твой нательный крестик?", помчался домой в Псков искать потерянный крест, даже не дерзнув задать старцу свои вопросы. Редко кто способен смиренно принять такой неожиданный приговор: "Вы - плохой человек, вы - очень плохой человек!"; принять его сокровище для самоукорения, как один священник, услышавший эти слова в свой адрес.

Может, я не права, но мне на миг открылось, как уставал старец от нас, людей, когда он, увидев за спинами паломников местную женщину с собачкой на руках, сказал: "Дай мне ее сюда, я поглажу… Ну а теперь неси домой, а то замерзнет". И еще в этом простом действии раскрылось для нас его сердце, сострадательное ко всем творениям Божьим. Как известно, твари Божьи подчас обостреннее воспринимают духовный мир, чем мы, падшие человеки. Недаром на крыше домика старца и в огороде было так много птиц: голубей, воронят, воробьев. Недаром местные собаки гурьбой сопровождали паломников от храма до самой калитки старческого домика. Когда отец Николай выходил к паломникам, к нему со всех концов слетались десятки голубей. Птицы нисколько не боялись батюшку, они садились к нему на руки, на плечи, на голову. Старец ласково разговаривал с птицами, похваливал их. И недаром, как замечали многие, лютая и ненастная погода умирялась на обратном пути с острова.

Благословляя на дорогу, отец Николай всегда читал молитву: "Ангела мирна, хранителя душам и телесам нашим". Все свято верили, что слово его с силой и молитва батюшки будет хранить нас, помогать нам на жизненном пути, если мы стремимся к Вечному блаженству.

† † †
Русь еще жива, коли дарит нам Господь молитвы и встречи с такими старцами. Только не надо отчаиваться, нужно крепко верить, стараться прозревать в земных испытаниях судьбы Божии и стремиться самим жить по вере, благодарить Бога за то, что Он вписывает в книгу нашей жизни такие золотые страницы, как встречи со старцем. Сам же отец Николай о себе всегда по смирению говорил: "Да что хорошего я скажу? Да что вы мне кланяетесь? Что вы ко мне ездите? Не надо, это такие расходы. Зачем вы мне угощения везете, вам и самим пригодится".

Во все времена старческое служение было служением миротворческим. Старцы побеждали и побеждают дух отчаяния, нападающий на людей. Они незримо передают людям душевный мир, если люди, конечно, в состоянии его воспринять. Так, они подают нам духовную милостыню, если мы осознаем себя нищими. Их молитвами держится мир, Русь Святая. Пусть кругом царит мрак, пусть тяжела жизнь, пусть неведомы пока судьбы нашего Отечества - у нас есть маяки, есть вершины, путеводные звезды. Нужно только поднять голову, нужно не валяться на земле, вперив глаза и души в земные ценности, а учиться идти к тому Свету, который может открыться нам через наших молитвенников.

Людмила САМАРИНА