Главная   Редакция    Помочь газете
  Духовенство   Библиотечка   Контакты
 

Издание газеты
"Православный Санкт-Петербург"

 

  НАШИ ИЗДАНИЯ    «Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

        

К оглавлению номера

ПОВЕСТЬ О САВВЕ ГРУДЦЫНЕ

Рисунок Натальи Барклай Повесть зело пречудна и удивления достойна о том, что случилось в граде Казани с неким купцом Фомой Грудцыным и сыном его Саввой.

Предполагается, что повесть эта написана в 70-х годах XVII века, то есть примерно через сорок лет после описываемых событий. Помимо прочего, любопытно в ней то, что неизвестный ее автор уверенно оснащает свое удивительное повествование ссылками на реальные события, лица и даже адреса, что придает повести особую достоверность и убедительность.

В 1606 году жил в городе Великом Устюге некий купец, муж славный и весьма богатый, по имени Фома Грудцын-Усов. Претерпев смуту великую и гонение на христиан от поляков, оставил он великий град Устюг и переселился южнее, в славный царственный град Казань, ибо до южных городов злочестивая литва не добиралась.

И жил тот Фома с женой своей в городе Казани даже до лет правления благочестивого великого государя Михаила Феодоровича. Был же у того Фомы сын единородный, именем Савва. Имел Фома обычай по торговым делам отъезжать вниз по Волге-реке иногда к Соли Камской, иногда в Астрахань, а иногда за Каспийское море в Персию. Этому он и сына своего Савву учил, приказывая неленостно тем делом заниматься, дабы по смерти отцовой стать наследником всему имению.

Однажды решил Фома отплыть на торговлю в Персию. Сыну же своему снарядил он струги с обычными товарами и повелел плыть в Соль Камскую, чтобы там со всяким рассуждением заниматься торговлей. И по обычаю, поцеловав жену и сына, тронулся он в путь.

Несколько дней помедлив, и сын его на снаряженных судах по повелению отца своего отправился в плавание к Соли Камской. Достигнув усольского города Орла, пристал он к берегу, и, по отцовскому совету, остановился в гостинице у некоего знакомого человека. Хозяин гостиницы и жена его, помня милости Фомы Грудцына и любовь его к своему сыну, позаботились о юноше со всем тщанием. И жил он в гостинице той немалое время.

В том же граде Орле жил мещанин по имени Бажен Второй, летами уже стар и во многих городах известен своим благонравным житием. Был он богат и дружен с Саввиным отцом. Узнал Бажен Второй, что из Казани прибыл сын Фомы Грудцына, и сказал сам себе: "Отец его со мной крепкую дружбу водит, а я, выходит, обидел юношу! Возьму его в дом свой: пусть живет у меня и питается с домашними за одним столом".

Так решив, повстречал он Савву, бредущего своим путем, и, подозвав его, начал говорить:

- Савва, друг! Разве ты не знаешь, что отец твой сильную любовь ко мне имеет? Что же ты меня обижаешь, не хочешь в моем дому жить? Теперь послушай слов моих: приходи и живи у меня, и питайся со мной за одним столом. За любовь отца твоего я тебя как сына родного приму.

Услышав такое, Савва весьма обрадовался и мужу тому славному низко поклонился. Не медля нимало, ушел он из гостиницы в дом Бажена Второго и, живя там во всяком благоденствии, был счастлив. А у Бажена Второго была жена, третьим браком приведенная, замуж взятая девою. Ненавидящий род человеческий супостат диавол, видя мужа того добродетельное житие и желая учинить возмущение в доме его, уязвил молодую жену на блудное желание к юноше, а самого юношу непрестанно склонял льстивыми словесами к падению: знал он, что женское естество легко уловляет молодые умы к любодеянию. И так Савва лестью жены той, а лучше сказать, завистью диавольской, был завлечен и попался в сеть любодеяния, ненасытно творя блуд и во все дни пребывая с нею в этом скверном деле, ни воскресений, ни праздников не помня, но забыв и страх Божий и час смертный, всегда в кале блуда, как свинья валялся.

Вот наступил праздник Вознесения Господа нашего Иисуса Христа. В навечерии праздника Бажен Второй взял Савву в святую церковь к вечернему пению. По отпущению вечерни вернулись они в дом свой и после обычного ужина возлегли каждый на ложе своем, благодаря Бога. Бажен, муж боголюбивый, всегда засыпал крепко, жена же его, подстрекаемая диаволом, восстав тайно с ложа своего, пришла к постели юноши и, разбудив, понуждала к скверному смешению блудному. Он же, хоть и молод был, но, уязвлен стрелой страха Божиего, убоялся суда Господня, размышляя: "Как в такой святой день столь скверное дело творить будем?" И, помыслив так, начал с клятвою отрекаться от нее, говоря:

- Не хочу безвозвратно погубить душу свою и в такой великий праздник осквернить тело свое.

Она же, ненасытно распаляемая похотью блуда, неослабно нудила его то ласканием, то угрозами, чтобы исполнил желание ее, и много потрудилась, но никак не смогла склонить его воли, ибо некая божественная сила помогала ему. Увидела лукавая жена, что не может подчинить юношу своей воле, распалилась на него, как змея, лютой яростью и со стоном отошла от ложа, помышляя волшебным зельем опоить его. И что замыслила, то и сотворила.

Когда начали звонить к утреннему пению, боголюбивый муж Бажен Второй скоро встал с ложа своего, разбудил и Савву и отправился на славословие Божие. Проклятая же его жена старательно готовила для юноши волшебное зелье, словно змея, желая влить в него яд свой. По отпущении Божественной литургии Бажен Второй и Савва с радостью вернулись домой.

Бажен Второй приказал принести немного вина ради святого сего праздника, ничего не подозревая о лукавом умысле жены своей. Вот принесли вино - наливает она чашу и подносит муж своему. Он, выпив, возблагодарил Бога. Она себе налила и выпила. И потом уж налила приготовленное отравленное зелье Савве. Он же, ничего не подозревая, выпил лютое это зелье. И тут начал некий огонь гореть в сердце его. Он, чувствуя это, подумал: "Много всякого пития в доме отца моего, но никогда я такого не пил, как ныне". И выпив, начал он сердцем тужить и скорбеть о той жене. Она же, как лютая львица, яростно поглядывала на него, и показалась ему весьма привлекательной. И начала она мужу своему на юношу клеветать и злые слова говорить и повелела изгнать его из дому. Богобоязливый тот муж, хотя и жалел в сердце своем юношу, но был уловлен женской лестью и приказал ему покинуть дом, обвиняя в неких проступках. Юноша с великой жалостью и печалью ушел из дома, тужа и сетуя о лукавой этой жене.

И пришел снова в ту гостиницу, где прежде обитал. Гостинник его спрашивает:

- За какую вину оставил ты дом Баженов?

А он ответил, что, мол, сам не захотел жить у них - шибко голодно было. Но сердцем он скорбел и неутешно тужил по Баженовой жене, и от великой печали начала красота лица его увядать, а тело таять. Гостинник же видел юношу сильно скорбящим и вздыхающим и недоумевал, что тому причиной.

Жил в городе том некий волхв, чародейством угадывающий, кому какая скорбь приключится, кому жить, а кому умереть. Гостинник и жена его, будучи благоразумными, пригласили тайно того волхва, чтобы узнать, отчего юноша тужит. Этот волхв, посмотрев в чародейские свои книги, обо всем догадался и сказал, что никакой иной тут причины нет, кроме тоски по жене Бажена Второго, с которой пал он в блуд. Но гостинник с женой, услышав такое, не поверили, ибо знали Бажена за мужа благочестивого и богобоязненного и жену его такой же числили. Савва же, непрестанно тужа и скорбя о проклятой жене той, день за днем так исхудал, словно великую болезнь перенес.

Однажды Савва вышел прогуляться в одиночестве за городом, чтобы развеять немного уныние и скорбь. Шел он по полю один, ни о чем другом не помышляя, как только о прискорбном разлучении своем с тою женою, и пришла ему в голову мысль злая, и сказал он про себя: "Если бы мне какой человек или хоть сам диавол помог вновь вернуть ту женщину, так я послужил бы и диаволу". И словно в припадке безумия такую мысль помыслив, пошел он дальше, но немного прошел, как услышал за собою голос, зовущий его по имени. Он обернулся и увидел юношу, быстро бегущего, хорошо одетого, рукою его манящего.

Юноша тот, а лучше сказать - супостат-диавол, рыщущий непрестанно, ища погибели человеческой, подошел к Савве, вежливо поклонился ему и сказал так:

- Брате Савво, что ж ты бегаешь от меня, словно чужой? Я ведь давно тебя поджидаю, с любовью, по-родственному. Мне давно известно, что ты из рода Грудцыных-Усовых из города Казани, а если обо мне хочешь узнать, так я из того же роду, но живу в Великом Устюге, а сюда приехал лошадьми торговать. По рождению мы братья с тобой, так будь же мне братом и другом, не отлучайся от меня: я ведь готов во всем тебе помогать.

Савва, слыша от мнимого своего брата, а вернее сказать, беса, такие слова, весьма обрадовался тому, что в дальней, незнакомой стороне удалось ему родственника найти. И поцеловал его любезно, и пошли вместе по полю тому. И говорит Савве бес:

- Брате Савво, что за скорбь такая у тебя на душе, что вся красота твоя юношеская исчезла?

Тот в ответ придумал какую-то ложь, а бес усмехнулся и говорит ему:

- Что это ты таишься от меня? Я ведь все про твою печаль знаю. А что ты мне дашь взамен, если я тебе помогу?

Савва отвечал:

- Так скажи мне, что у меня за печаль, и если правильно угадаешь, то поверю, что сможешь и помочь мне.

Бес говорит:

- Ты сокрушаешься по жене Бажена Второго, с которой тебя разлучили. Но что ты мне дашь, если я вас снова в любви соединю?

Савва отвечает:

- Сколько ни есть у меня товаров и богатства отца моего, и торговой прибыли - все тебе отдам, только верни мне прежнюю любовь!

Бес, усмехаясь, говорит ему:

- Ну что ты мне несешь? Я знаю, что отец твой весьма богат. А ты знаешь ли, что мой отец всемеро твоего богаче? Что мне до твоих товаров? Нет, ты мне дай расписочку некую, и я желание твое исполню.

Обрадовался юноша, думая: "Вот и богатство отца моего цело будет, а расписку я ему, конечно, дам!" - и того не знал, что еще в худшую пагубу впадает. Вот ведь безумие юношеское! И прежде его женская лесть уловила, и теперь в какую погибель нисходит! Когда сказал бес слова сии, юноша с радостью обещался дать расписку. Мнимый же брат, а лучше сказать, бес, тут же достал из кармана чернила и бумагу и протянул юноше, повелевая немедленно начать писание. Савва же, писать умея плохо, по наущению беса, не размышляя над тем, что пишет, вывел отречение от Христа, Истинного Бога, и предался в служение диаволу, мнимому своему брату. И по сем вернулись в город Орел.

Спрашивает Савва беса:

- Скажи, брате, где живешь, чтобы мне знать дом твой.

Бес же, рассмеявшись, отвечал:

- У меня особого дома нет, а где случится, там и ночую. Если же хочешь видеться со мной часто, ищи меня на конной площадке: я ведь говорил тебе, что приехал сюда лошадьми торговать. Но я не поленюсь сам тебя навещать. А теперь иди к лавке Бажена Второго: знаю я, что он с радостью позовет тебя обратно в свой дом.

И Савва по слову "брата своего" диавола радостно отправился к лавке Бажена Второго. Бажен, увидя Савву, с радостью начал приглашать его, говоря:

- Господине Савво! Какое я тебе зло сотворил? Зачем ушел из дома моего? Впрочем, молю тебя: возвращайся в мой дом, а я за любовь отца твоего буду тебе весьма рад!

Савва, услышав от Бажена такие слова, неизреченной радостью возрадовался и поскорее отправился к нему в дом. И, когда пришел, жена Бажена, видя юношу, диаволом подстрекаемого, с радостью его встретила, всяким ласканием его приветствовала и целовала. Юноша, уловленный лестью женскою, а паче диаволом, вновь запутался в блудной сети с проклятой той женою - ни праздников, ни страха Божия не помнящий, безпрестанно с нею в кале блуда валялся.

Вот долго ли, коротко ли, дошли до славного града Казани, до матери Саввиной слухи, что сын ее ведет житие неисправное и непорядочное, и что было с ним товару, все спустил в блуде и пьянстве. Мать, таковое о сыне своем слыша, очень огорчилась, и написала ему письмо, чтобы возвращался он в Казань, в дом отца своего. Но когда пришло к нему то послание, он, прочтя, лишь посмеялся, ни во что материнский приказ вменив. Она вновь посылает ему и второе, и третье письмо - и молениями молит, и клятвами заклинает его, чтобы немедленно возвращался в Казань. Но Савва, нимало не внимая материнской мольбе и клятве, ни во что их не ставил и только в блудной страсти упражнялся.

Через некоторое время встретил бес Савву, и пошли оба за город, в поле. Выйдя из града, говорит бес Савве:

- Брате Савво, знаешь ли, кто я такой? Ты ведь думаешь, будто я из рода Грудцыных, но это не так. Ныне же за любовь твою поведаю тебе всю истину, а ты не бойся и не стыдись зваться моим братом: я тебя как истинного брата полюбил. Если же хочешь узнать, кто я такой, то знай: я сын царский. Пойдем дальше, чтобы я смог показать тебе славу и могущество отца моего.

Такие слова говоря, привел его в место пустынное, поднял на некий холм и показал ему оттуда в раздолье лежащий великолепный город: стены его и крыши, и улицы - все чистым золотом блестело. И сказал ему:

- Вот город отца моего, но идем и поклонимся вместе отцу моему, а ту расписку, что ты дал мне, возьми и вручи моему отцу, и великой честью будешь от него почтен!

И, сказав так, отдал Савве богоотреченное его писание. О, безумие юношеское! Знал ведь, что никакого царства здесь быть не может, но вся земля тут принадлежит царю Московскому! Если бы тогда осенил себя знамением честного креста, все видения диавольские, словно тень, рассеялись бы!.. Но вернемся к рассказу нашему.

Когда подошли оба к призрачному городу и приблизились к воротам его, слетели к ним юноши, темные лицами, ризами и поясами золотыми украшенные, и усердно поклонились, честь воздавая сыну царскому, а лучше сказать, бесу, - и Савве также поклонились. Вошли во двор царский, и тут встретили их юноши, чьи одежды блистали еще сильнее, и также поклонились им. Когда же вошли в палаты царские, вышли к ним юноши, одеждой и лицами друг друга превосходящие, и воздали достойную честь сыну царскому и Савве. Войдя в палату, сказал бес:

- Брате Савво, подожди меня здесь немного: я сейчас доложу о тебе отцу моему, а потом введу тебя к нему. Когда же предстанешь перед ним, ни о чем не размышляй и не бойся - сразу же подай ему писание свое.

И сказав так, прошел во внутренние палаты, оставив Савву одного. Немного времени прошло, вернулся, взял Савву и поставил его пред лицом князя тьмы.

Тот сидел на престоле высоком, золотом и драгоценными камнями украшенном, и сам блистал славой и дорогим одеянием. Окрест престола увидел Савва множество юношей крылатых, лица же у них были - у иных сини, у иных - багряны, а у иных - как смола, черны. Подошел Савва к тому царю и, упав на землю, поклонился ему. Вопросил его царь:

- Откуда пришел сюда и каково дело твое?

Безумный же тот юноша протянул ему богоотступное свое писание и сказал, что "пришел, великий царь, послужить тебе". Древний же змей-сатана принял писание, прочел и, обернувшись к темнообразным своим воинам, молвил:

- Принял бы отрока сего, но не знаю, крепок будет или нет.

Призвав сына своего, Саввиного мнимого брата, сказал:

- Иди теперь и пообедай с братом своим.

И поклонились они оба царю, вышли в переднюю палату и приступили к обеду. И такие неизреченные и благовонные яства приносили им, что Савва удивился: "Никогда мне в отцовском доме таких яств и пития пробовать не приходилось!" Когда отобедали, взял бес Савву, вывел из дворца, и покинули они город. Тогда спросил Савва брата своего беса:

- Что за юноши крылатые стояли вокруг престола отца твоего?

Бес же, улыбаясь, ответил:

- Разве ты не знаешь, что многие народы служат отцу моему: и персы, и индийцы, и иных немало? А ты не удивляйся тому, и не смущайся братом меня назвать. Пусть я буду тебе меньшим братом, только слушайся меня во всем, что ни скажу тебе. Я рад всякое добро тебе делать.

И Савва обещался во всем быть ему послушным, и так договорившись, вернулись в город Орел, и там отошел от него бес. Савва же, вернувшись в дом Баженов, вновь предался своему гнусному делу.

В то самое время из Персии в Казань с большой прибылью вернулся отец Саввин, Фома Грудцын. По обычаю и с любовью поцеловал он жену свою и тут же спросил ее о сыне - жив ли? Она и поведала ему:

- От многих слышу о нем: по отъезду твоему в Персию отправился он в Соль Камскую и теперь ведет там жизнь непотребную, и все богатство наше, как говорят, промотал в пьянстве и блуде. Я ему часто писала, чтобы возвратился домой, а он мне ни одного письма в ответ. Жив ли, нет ли - о том не знаем!

Фома, услышав такие слова от жены своей, весьма смутился умом своим и тут же, сев, написал послание Савве с горячими просьбами без всякого замедления возвращаться в Казань, "чтобы увидеть мне, чадо, красоту лица твоего". Савва послание получил и прочел, но ни во что вменил, и чтобы к отцу своему вернуться - о том даже не подумал, а только упражнялся в неистовом блудодеянии. Увидел Фома, что не помогло письмо его, повелел приготовить подходящие струги с товаром и отправился в путь по Каме к Соли Камской. "Сам, - сказал, - сыскав, верну сына в дом свой".

Бес, узнав, что отец Саввин движется к Соли Камской, чтобы вернуть Савву в Казань, предложил Савве:

- Брате Савво, долго ли мы будем в этом малом городке обитать неотлучно? Пойдем, по иным городам погуляем, а потом сюда возвратимся.

Савва, и не думая возражать, ответил ему:

- Правильно, брате, говоришь! Идем! Но подожди: прежде возьму из богатства моего немного денег на дорогу.

Но бес ему запретил, говоря:

- Или ты не знаешь отца моего? Не знаешь, что у него повсюду села есть? Куда прибудем, там и денег найдем столько, сколько понадобится.

И с тем вышли из города Орла, и никто об этом не узнал - даже сам Бажен Второй, даже молодая жена его.

Бес же и Савва в одну ночь из Соли Камской оказались на Волге, в городе, называемом Козьмодемьянск, который от Соли Камской отстоял на 2000 поприщ. Говорит Савве бес:

- Если кто знакомый увидит тебя здесь и спросит откуда пришел, говори: мол, из Соли Камской третью неделю иду.

Савва так и говорил, пока они жили в Козьмодемьянске несколько дней.

И вновь бес в одну ночь перенес Савву из Козьмодемьянска на реку Оку, в село, называемое Павлов Перевоз. Попали они туда в четверг, когда в селе том торг бывает. Бродя по торгу, увидел Савва некоего мужа нищего, в рубища грязные одетого, на Савву во все глаза глядящего и горько плачущего. Отлучился Савва от беса на короткое время и нашел старца оного, чтобы спросить, в чем причина плача его:

- Какая тебе, отче, печаль приключилась, что неутешно так плачешь?

Старец тот святой говорит ему:

- Плачу, чадо, о погибели души твоей, ибо ты душу погубил и своею волею предался диаволу. Знаешь ли, чадо, с кем ты ныне ходишь и кого братом называешь? Это не человек, а диавол. Бес, ходя с тобою, доведет тебя до пропасти адской.

Едва вымолвил старец эти слова, обернулся Савва на мнимого своего брата, а лучше сказать, на беса. Он же, вдали стоя, грозил Савве и зубами скрежетал на него. Юноша оставил святого старца, вернулся к бесу, который и начал поносить его злыми словами:

- Чего ради с таким злым душегубцем разговорился? Разве ты не знаешь этого лукавого старца, который многих погубил: он, увидав на тебе богатое платье, захотел увести тебя от людей, удавкой удавить да мертвого раздеть. Теперь, если оставлю тебя одного, то вскорости без меня погибнешь.

И, сказав такое, с гневом увел Савву оттуда, привел в город, называемый Шуя, - там они и поселились на некоторое время.

Фома же Грудцын-Усов, придя в город Орел, всех расспрашивал о сыне своем, но никто ему ничего сообщить не мог. Все видели, что перед отцовым приездом сын его ходил по городу, а потом внезапно скрылся - неведомо куда. Кое-кто говорил, что "убоялся он прибытия твоего, потому что промотал все твое богатство, - из-за того и скрылся". Более всех Бажен Второй и жена его удивлялись, говоря, что "ночью спал у нас, а утром пошел куда-то. Мы его ждали к обеду, а он с того часу не показывался в городе нашем, и куда скрылся, того ни я, ни жена моя не знаем". Фома, многими слезами обливаясь, остался здесь пожить, ожидая сына своего, и немалое время проведя с тщетною надеждою в таком ожидании, возвратился в дом свой. И возвестил нерадостный тот случай жене своей, и оба скорбели об исчезновении единородного сына своего. В таком горе Фома Грудцын пожил некоторое время и ко Господу отошел, а жена его осталась вдовою.

Бес же с Саввой жили в городе Шуе. В то время благочестивый государь Михаил Федорович изволил послать воинство свое против короля польского под Смоленск, и по его царскому указу по всей России призывали новобранцев. В город же Шую из Москвы ради солдатского набора был послан стольник Тимофей Воронцов, который и учил новобранцев воинскому артикулу. Бес и Савва ходили смотреть учения. И говорит Савве бес:

- Брате Савво, не хочешь ли послужить царю? Давай и мы в солдаты запишемся.

Савва отвечает:

- Верно, брате, говоришь; давай, послужим!

Вот записались они в солдаты и начали вместе на учения ходить. Бес же даровал Савве такую премудрость в воинском деле, что тот и старых воинов, и начальников превзошел. Сам же бес слугой Саввиным прикинулся и оружие за ним носил.

Из Шуи новобранцев привели в Москву и отдали их в учение к некому немецкому полковнику. Тот полковник, когда пришел на учения новобранцев и увидел юношу молоденького, в учении воинском весьма искусного, ни малого порока во всем артикуле не имеющего, многих старых воинов и начальников превосходящего, весьма удивился хватке его. Призвал его к себе, полюбопытствовал, какого он роду; Савва ему все рассказал. Полковник весьма Савву возлюбил, назвал его сыном своим и подарил ему с головы своей шляпу, драгоценным бисером украшенную. И после того поручил ему три роты новобранцев, чтобы командовал ими вместо него и учил их. Бес же тайно приблизился к Савве и говорит ему:

- Брате Савво, когда тебе нечем будет жалование солдатам платить, скажи мне: я тебе принесу столько денег, сколько нужно, чтобы ропота и жалоб на тебя в команде не было.

И так у Саввы все солдаты тихо и спокойно служили, а в прочих ротах - волнения и мятежи непрестанные, ибо от голода и холода необеспеченные солдаты помирали. У Саввы же солдаты во всякой тишине и благоустроении пребывали, и все удивлялись его хватке.

Однажды стало известно о нем и самому царю. В то время на Москве немалую власть имел шурин царев, боярин Семен Лукьянович Стрешнев. Узнав про оного Савву, повелевает привести его к себе и говорит:

- Не хочешь ли, юноша, чтобы я взял тебя в мой дом и чести немалой сподобил?

Он же поклонился ему и сказал:

- Есть у меня, владыко мой, брат, - спрошу у него. Если он разрешит, то я с радостью послужу тебе.

Боярин отнюдь не запретил ему сие, но отпустил к брату, чтобы спросить у него разрешения. Савва все и поведал мнимому брату своему. Отвечает ему бес с яростью:

- Зачем хочешь отвергнуть царскую милость и служить холопу цареву? Ты ныне не хуже того боярина, от самого царя знатность получил, - не отвергай этого, но послужим-ка самому царю.

По цареву повелению все новобранцы розданы были по стрелецким полкам на подкрепление. Савву же определили на Сретенку в Земляной городок, в Зимний приказ, в дом стрелецкого сотника Якова Шилова. Сотник тот и жена его, благочестивые и благонравные, видя Саввину смекалку, весьма почитали его. Полки же на Москве стояли в полной готовности.

Однажды пришел бес к Савве и говорит:

- Брате Савво, пойдем прежде полков в Смоленск, разведаем, что творят поляки, как город укрепляют, как боевые орудия устрояют.

И в одну ночь из Москвы до Смоленска добрались и пребывали в нем три дня и три ночи, никем не видимые, сами же все видели и примечали, как поляки город укрепляют, где на опасных местах гранаты раскладывают. В четвертый же день показал бес себя и Савву полякам смоленским. Поляки, увидя их, весьма всполошились и пустились в погоню, желая их схватить. Но бес и Савва быстро выбежали из города, прибежали к реке Днепру, и тут расступилась перед ними вода, и перешли они на другой берег посуху. Поляки много по ним стреляли, но, немало им не повредив, удивлялись и говорили, что это "бесы в образе человеческом приходили в наш город". Савва же и бес снова вернулись в Москву и остановились у того же сотника Якова Шилова.

Когда же по указу царского величества пошли полки под Смоленск, тогда и Савва с братом своим в составе полков двинулись в путь. Над всеми полками стоял боярин Федор Иванович Шеин. По пути бес говорит Савве:

- Брате Савво, когда встанем под Смоленском, тогда от польских полков выйдет из города один богатырь и станет звать противника себе. Тут ты не бойся ничего, выйди на бой: я точно знаю, что ты его поразишь. На другой день снова выйдет от поляков богатырь на поединок, - ты опять выходи против него: знаю, что и этого ты поразишь. В третий день выйдет из Смоленска третий поединщик, а ты, ничего не боясь, выходи на бой - и этого поразишь. Но этот ранит тебя, а я твою язву быстро уврачую.

И по слову бесовскому послан был из города некий весьма страшный воин. На коне скакал он мимо московских полков, ища себе противника, но никто не посмел встать против него. Савва же объявил в полках:

- Вот мне бы доброго боевого коня, я бы вышел на брань против сего супротивника царю нашему!

Друзья его, услышав такое, быстро возвестили о нем боярину. Боярин повелел привести Савву, дал ему коня хорошего и оружие, думая, что скоро погибнет этот юноша от руки такого страшного исполина. Савва же, по слову брата своего беса, без размышления и без страха выехал против польского богатыря, быстро победил его, привел с конем в полки московские и от всех похвалу слышал. Бес же ездил следом, служа ему и оружие за ним нося. Во второй день выезжает из Смоленска славный некий воин, ища из войска московского противника себе, и вновь выезжает против него тот же Савва и вскоре его поражает. Удивились все храбрости Саввиной, а боярин в зависти разгневался на Савву, но скрыл злобу в сердце своем. В третий день опять выезжает из города некий славный воин, сильнее первых двух, и так призывает противника себе. Савва же, хотя и боялся ехать против такого страшного воина, но по слову бесовскому выехал и против него. Но поляк, с яростью наскочив, ранил Савву копьем в левое бедро. Савва же оправился, напал на того поляка, убил его и с конем в лагерь притащил, немалый урон смолянам причинив и все российское войско в удивление приведя. Потом начались из города вылазки, и войско с войском начали врукопашную биться. Да там, где Савва с братом своим воевали, на том крыле поляки без оглядки бежали, тыл показуя: Савва же много поляков побил, а сам ни от кого ран не получил.

Услышал боярин о храбрости юноши того, и уже не в силах скрыть тайного гнева в сердце своем, призывает Савву к шатру и говорит ему:

- Поведай мне, юноша, какого ты роду и чей ты сын?

Он поведал ему истину: что из Казани, Фомы Грудцына-Усова сын. Боярин же начал его непристойными словами поносить, говоря:

- Что за нужда тебя в такой смертный бой привела? Я же знаю, что и отец твой, и сродники немалое богатство имеют; а ты от какого гонения, от какой нищеты родителей своих оставил и сюда пришел? Вот что тебе скажу: нимало не медля, возвращайся в родительский дом и живи там в благоденствии с отцом и матерью. Если же не послушаешь меня, если услышу, что ты по-прежнему здесь находишься, то на милосердие не рассчитывай: повелю голову с тебя снять.

Так сказал боярин юноше и с яростью отошел от него. Юноша же пошел прочь со многой печалью.

Когда отошли от шатра, говорит бес Савве:

- Что ты так печалуешься об этом? Если здесь служба наша стала неугодна, вернемся в Москву и там поживем.

Прошло немало дней, и вот разболелся Савва, и так тяжка была его болезнь, что уж смерть к нему приближалась. Жена же сотника того, у которого он жил, была благоразумна и Бога боялась, и всякое попечение о Савве имела. Она ему говорила многажды, чтобы призвал иерея, исповедовал грехи свои и причастился Святых Таин, "чтобы, - говорит, - в таком тяжком недуге без покаяния не умер". Савва же отказывался, говоря, что "хоть и тяжко страдаю, но болезнь сия не к смерти". Но день ото дня болезнь его сильнее становилась. Жена же та неотступно упрашивала Савву покаяться, ибо "от того не умрешь". И наконец принужден был Савва боголюбивою той женою призвать к себе иерея. Та жена поскорей послала людей ко храму святого Николая, что в Грачах, и повелела позвать иерея той церкви. Пришел иерей, нимало не замедлив. Был тот иерей летами совершенен, муж искусный и богобоязливый. Придя, начал он молитвы покаянные читать, как это положено. И когда все люди из дома вышли, начал иерей больного исповедовать, и тут внезапно видит больной, что входит в дом огромная толпа бесов. Мнимый же его брат, а лучше сказать, бес, вместе с ними явился, но не в человеческом уже, а в своем зверовидном образе и, встав позади