Главная   Редакция    Помочь газете   Духовенство   Библиотечка   Контакты			Издание газеты "Православный Санкт-Петербург"
НАШИ ИЗДАНИЯ	«Православный Санкт-Петербург»       «Горница»       «Чадушки»       «Правило веры»       «Соборная весть»

К оглавлению номера

ДОБРАЯ ПАМЯТЬ

«Меж кустов сирени среди мрачных плит

Ангел белоснежный много лет стоит…»

Надпись на цоколе гласит, что здесь покоится прах купца Маклакова, много полезного сделавшего для города. Конечно, преступную руку погромщика удержала красота Ангела, а не чувство благодарности к соотечественнику. Поскольку рядом были разгромлены могилы купцов Кирпичниковых и купца Калинина, построившего православную кладбищенскую Церковь во имя Казанской иконы Божией Матери. Вот куда в основном шли капиталы русских купцов, православных не по крещению только, а по жизни и духу. Они строили больницы и школы, приюты и богадельни, гостиницы для странников и безплатные столовые, храмы и часовни.

Отдельно от всех, как в скиту за высоким забором, приютились несколько скромных могил. Здесь покоятся сестры Чистопольского женского монастыря, закрытого в 1928 году. С некоторыми из них мне довелось общаться, а с двумя старицами даже жить за одну семью: так пожелала моя мать, когда брат Александр служил в армии, а я был на длительном лечении в санатории. Шел тогда 1954 год.

Звали сестер Анна Михайловна и Феодосия Павловна. Одна пела в церковном хоре, другая работала алтарницей. Какие это были добрые, кристальной чистоты люди, перенесшие все испытания скитальческой жизни - допросы, унижения, оскорбления и насмешки безбожной толпы. Но всегда с именем Божьим на устах протекали дни их жизни в труде и молитве. Никакого стяжания земного они не имели, кроме стяжания Святого Духа. Жили бедно, только в воскресные дни, ради праздника, позволяли себе добавить в постный суп сырое яйцо. Но Анна Михайловна всегда говорила: «Беден только бес, а мы все богатые с Господом Иисусом Христом».

В церкви денег почти не давали, и сестрам приходилось подрабатывать негласно домовым трудом. Наша небольшая, с низким потолком комнатка на всю неделю до воскресенья превращалась в швейное ателье. Сестры стегали детские ватные одеяла. Для этого они ставили посреди комнаты на стулья пялы, на которые нашивали материал, потом укладывали ровным слоем вату и сверху снова закрывали материалом, пришивая его по сторонам к пялам. Затем поверх одеяла накладывали плотную бумагу с выбитым рисунков цветка или узора, натирали мешочком с мелом, и узор отпечатывался на одеяле. День и ночь старицы и моя мама сидели за этой изнурительной для рук и глаз работой, прошивая рисунок узора. В неделю изготавливали по два одеяла. Длилось это несколько лет. Но сестры не унывали: тихо пели духовные канты, читали Иисусову молитву, вели беседы о последних временах, ссылаясь на Св. Евангелие, и я не помню случая, когда бы они ссорились между собой. Вечерние молитвы всегда читала Анна Михайловна. Молитвы она знала наизусть, поэтому свет выключался. Но и в лунном свете я видел, как на некоторых словах молитв у Анны Михайловны из-под очков текли слезы, а голос дрожал. Все соседи любили монашек, даже те, кого боялась и сторонилась вся улица, приветливо молча им кланялись.

Духовные сестры во Христе разделили наш семейный крест. Когда мой брат Александр пришел из армии, Анна Михайловна стала заниматься с ним, чтобы подготовить его для поступления в Семинарию и, хотя на дворе был уже октябрь и учебный год начался, брат по заступничеству Матери Божией поступил в Саратовскую духовную Семинарию. Немало и я со своей болезнью и непослушанием причинил им забот.

В комнате сестер было много икон, но отдельно на стене висел большой портрет Иоанна Кронштадтского, писанный одной монахиней. Св. Иоанна Кронштадтского особо почитали монахини и послушницы Чистопольского женского монастыря, у Анны Михайловны был даже его дневник. И еще особо хранила она последнее письмо своей покойной игуменьи Эсфирь, которую она с любовью вспоминала как родную мать. После кончины старицы Анны, это письмо бережно храню я. Вот его содержание: «Мир Вам и Божие благословение, дорогие мои духовные чадца, вверенные мне Богом. Прошу у всех прощение. Простите меня и я прощаю моих чад и еще раз прошу помолиться за меня. Вам всем известно, где я жила. Отшельницей от вас была. И много, много за это время мне пришлось переживать. Да, дорогие мои чадца, помните, где вы положили начало молитвам и чтобы вам предстать перед Господом непостыдно. Храните себя от всякого зла. Я довольна была теми дочками, которые сохранили девство, молоденькие вышли из святой обители - Нюра и Рая, Груня, да и много потерпевшая Леночка, и переживши всякие терпения, да и всех прошу не забывайте Храм Божий и посещайте его, да и то бы я вас просила не нарушать посты. Они Богом установлены. Еще прошу вас не оставьте меня в своих молитвах. Я, может, не заслужила, но прошу помолиться обо мне. Имейте псалтири, поминайте меня и да будет на всех Божие благословение. Игумения Эсфирь. Леночка, дорогая, это завещание мое прочитай всем сестрам».

Сколько искренней простоты и доброты в этих строках покойной игумении. Сколько утешения получали от этого письма оставшиеся сиротами сестры. Сколько тепла несло оно в их сердца, и они с миром и благодатным благословением одна за другой уходили из этого скорбного мира. А Нюра, о которой упоминается в письме, и есть наша Анна Михайловна.

В последние годы своей жизни Анна Михайловна тяжело болела. Белокровие и другие немощи и свели ее в могилу. А незадолго до кончины настоятель Чистопольской церкви архимандрит Силивестр постриг ее в мантию с наречением нового имени Ангелина. Она умерла накануне праздника Вознесения Господня. Приятный символ и хочется верить, что Господь вознес ее чистую, смиренную душу в свой Небесный чертог. Она всех жалела и любила - людей, животных, птиц, и когда м.Ангелину хоронили, голуби стайкой провожали ее гроб до могилы, отдавая последнюю благодарную дань своей кормилице. В доброй памяти знавших ее она будет жить как образ служения Богу в истине, чистоте и целомудрии. Вечная ей память.

Иеродиакон Никон (МУРТАЗОВ)